Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Он пришел потом. Я пыталась смыть кровь – кровь хлестала из нее на мой красивый чистый пол. Я занималась этим, когда вошел Клэр. Он, должно быть, ждал где-то поблизости и видел, как маленькая потаскушка выйолзла из двери. Она уползла прочь и умерла. А Клэр рассердился и обругал меня.

– Сколько раз вы стреляли в нее, Изабель?

– Один.

– Куда вы целились?

Она смущенно опустила голову.

– Я не могу сказать при всех. Я уже вам говорила.

– В Габриэль Торресе стреляли дважды, один раз в пах, а другой – в спину. Первая рана не была смертельной, она бы зажила без всяких последствий. Вторая пуля попала ей в сердце. Габриэль была убита вторым выстрелом.

– Я стреляла в нее один раз.

– Разве вы не пошли за ней на берег, чтобы закончить начатое?

– Нет. – Она взглянула на Бассетта. – Скажи ему, Клэр. Ты же знаешь, что я не делала этого.

Бассетт уставился на нее, выпучив глаза и не говоря ни слова.

– Откуда он знает, миссис Графф?

– Потому что он забрал пистолет. Я уронила его на пол в раздевалке. Клэр поднял его и вышел вслед за ней.

Наконец Бассетт заговорил:

– Не слушайте ее. Она ненормальная, у нее галлюцинации. Меня там не было.

– Ты был там, Клэр, – спокойно произнесла Изабель.

С этими словами она перегнулась через стол и наотмашь ударила его по щеке. Он не шевельнулся. Женщина разрыдалась и сквозь слезы проговорила:

– У тебя был пистолет, когда ты пошел за ней. Затем ты вернулся и сказал мне, что она умерла, что я убила ее, но ты сохранишь все в тайне, потому что любишь меня.

Бассетт перевел взгляд с нее на меня. Из уголка рта у него стекала струйка крови.

– Мне надо выпить, дружище. Я все скажу, только сначала дайте выпить.

– Одну минуту. Вы застрелили ее, Клэренс?

– Пришлось, – еле слышным шепотом ответил он.

Изабель Графф воскликнула:

– Лжец! А еще притворялся моим другом! Это из-за тебя я жила в аду!

– Я избавил тебя от более страшного ада, дорогая Она ползла к своему дому Она бы все разболтала

– Так ты совершил убийство ради меня, ты, грязный лжец!

Ее чувства были на пределе. Она уже не плакала, голос срывался от ярости.

– Ради себя, – поправил я. – Все произошло не так, как он рассчитывал. Ваш муж не умер, и все планы Бассетта рухнули. И вдруг ему представилась возможность получить утешительный приз, если удастся убедить Граффа, что это вы убили Габриэль. Сложилась такая идеальная ситуация для ложного обвинения, что он сумел обмануть даже вас.

Бассетт снова задергался в конвульсиях, его лицо скривилось.

– Все было совсем не так. Я никогда не думал о деньгах.

– А что же лежит у вас в сейфе?

– Я только эти деньги и получил. Мне они были необходимы, чтобы уехать навсегда в Мексику. И никогда я не думал о шантаже, пока Эстер не украла пистолет и не выдала меня этим бандитам. Разве вы не понимаете, что они просто вынудили меня убить их – вынудили своей жадностью и невоспитанностью.

Я взглянул туда, где стоял Графф, но он исчез. Дверной проем был пуст. Я сказал Бассетту:

– Никто не заставлял вас убивать Габриэль… Почему вы не дали ей уйти?

– Просто не мог, – ответил он. – Она ползла вдоль берега домой к отцу. Я должен был что-то сделать. Знаете, я никогда не мог смотреть, как мучаются животные, никогда и мухи не обидел.

– Так вы еще й жалостливый!

– Нет, кажется, я не смогу вам объяснить так, чтобы вы поняли. Мы были вдвоем, там, на берегу, в темноте. Волны бились о берег, она стонала и тащила свое тело по песку. Нагая, истекающая кровью девушка, которую я знал еще невинным ребенком. Ситуация была невыносимой. Разве не понятно, что я каким-то образом должен был положить этому конец?

– Как вчера должны были убить Эстер Кэмпбелл?

– Это – другой случай. Она напускала на себя святую невинность, втерлась ко мне в доверие. Звала меня «дядя Клэренс», притворялась, что любит меня, а сама только и охотилась за пистолетом в моем сейфе. Я давал ей деньги, обращался с ней, как с дочерью, а она предала меня. Очень печально, когда маленькие девочки вырастают, взрослеют и становятся вульгарными, вероломными и похотливыми.

– Поэтому вы и позаботились о том, чтобы они не смогли повзрослеть, не так ли?

– Да, они лучше выглядят мертвыми.

Я взглянул на него и увидел обычное лицо простодушного пожилого человека, совсем не похожее на лицо злодея, как обычно мы себе его представляем. Однако оно принадлежало настоящему дьяволу, который был одержим смутной и страстной жаждой омерзительных, страшных деяний.