Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Солдаты сразу узнали его и отступили, готовые повиноваться владельцу талисмана, но капитан, вынув из кармана письмо, подал его рыцарю.

Эрнест Кольмар распечатал послание и быстро пробежал его. Оно было коротко и заключало следующее:

«Остановитесь, пока не поздно. Не сопротивляйтесь приказанию, которое мой посланец должен исполнить любой ценой. Этна и Сатанаиса – одно и то же лицо».

Это известие произвело на Кольмара действие громового удара. Шпага и нисьмо выпали у него из рук, голова закружилась, он зашатался и упал.

Читатели не забыли, без сомнения, погребальное шествие из Праги в замок Альтендорф. Они помнят также, что, когда шествие остановилось у гостиницы, где Этна убила пажа Эрмаха, Киприан узнал от трактирщика и его жены все подробности случившегося. Побег Этны возбудил подозрение в монахе, а его проницательность вкупе с тем, что он уже выяснил об этой девушке, скоро довели Киприана до того заключения, что Сатанаиса была вымыслом. Иными словами, Этна и дочь сатаны были одним и тем же лицом.

Подобное открытие только увеличило его желание отомстить. Убежденный, что Этна присоединится по дороге к Эрнесту Кольмару, он взял с собою человек шесть из конвоя и погнался за теми, кого считал смертельными врагами.

Мы знаем результат погони и нападения, но последние объяснения понадобились для заполнения пробела в нашем рассказе. С сердцем, кипящим от ярости, Ккприан убежал в лес, к спрятанным лошадям, и там к нему присоединился единственный оставшийся в живых его подчиненный. Они поскакали верхом и почувствовали себя в безопасности, только когда приметили башни замка Альтендорф.

Киприан увидал, что сын барона Альтендорфа уже начал готовиться к приему принцессы Елисаветы. Но приготовления, однако, ограничивались только левым флигелем замка: правый был по-прежнему необитаем. Родольф полагал, что он не успеет привести в порядок комнаты, в которых столько лет никто не жил.

Бурная деятельность кипела в левом флигеле. Залу банкетов украшали знамена, буфеты ломились от серебряной посуды. С окрестных ферм доставлялась провизия в громадных количествах. Кроме того, разосланы были гонцы во все деревни, зависевшие от поместья Альтендорф, дабы призвать вассалов защищать замок.

На следующий день погребальное шествие прошло по подъемному мосту в крепость. Родольф принял принцессу с глубоким уважением, ее встречал почетный караул.

А когда она сходила с лошади, на центральной башне было поднято богемское королевское знамя.

Барон, спрыгнув с коня, подошел к принцессе Елисавете и молвил, преклоняя колено:

– Добро пожаловать в мое жилище, знаменитая королева Богемии!

Воздух огласился радостными восклицаниями, легкая краска залила прелестное лицо Елисаветы, и слабая улыбка промелькнула на ее губах. Тихим, дрожащим голосом она коротко поблагодарила барона Альтендорфа и его сына за вежливость, потом, сделав своим женщинам знак следовать за нею, удалилась в приготовленные для нее комнаты.

Вечером великолепный пир происходил в большой зале, так роскошно украшенной, но королева, как ее называли теперь, сославшись на усталость, не присутствовала на обеде.

Было около полуночи, лампы заливали ярким светом залу, и никто не думал уходить. Вино текло, можем сказать, потоками, ибо вельможи, по взаимному согласию, выбрали барона Альтендорфа командующим королевской армии.

Одного из присутствующих, маркиза Шомберга, обидели почести, которыми осыпали барона Альтендорфа. И хотя он не смел громко протестовать, в сердце у него кипела ярость. Его гордый дух был оскорблен, честолюбие обмануто. Он надеялся, что высокое звание и огромные богатства, делавшие его выше барона Альтендорфа, обязательно примут в соображение, тем более что он уже стал президентом совета вельмож в Праге. Однако он сумел, хоть и с трудом, сдержаться и скрыть свои чувства. Мало того, он присоединил свои приветствия к приветствиям других вельмож, и, похоже, никто не заподозрил его в неискренности.

Итак, было около полуночи, когда энтузиазм гостей достиг вершины. Вдруг музыка прекратилась, один из вельмож встал и знаком попросил молчания.

А потом он красноречиво описал положение той, которую они признали своей государыней. Он представил принцессу более одинокою, чем самый смиренный из ее подданных, хотя она находилась в окружении преданных сердец, готовых умереть за нее. Далее он заговорил о верности престолу и патриотизме барона Альтендорфа, сделавшего из своего замка штаб-квартиру борьбы против таборитов. Затем, вернувшись к одиночеству королевы, заметил, как было бы хорошо для ее счастья и общественных интересов, если бы она вышла за сына какого-нибудь знатного вельможи. Подобный союз, прибавил оратор в заключение, доставил бы удовольствие богемской аристократии, которая с гордостью приняла бы короля, избранного из ее среды. Народ тоже одобрил бы такую меру, ведь у соседних государств не осталось бы ни малейшего предлога вмешиваться в дела Богемии.