Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Порадовавшись, что нашел жену и дочь, барон повернулся к Жижке.

– Каким образом могу я, друг мой, – сказал он, – отблагодарить тебя за услугу, которую ты оказал, вырвав меня из рук бешеных негодяев?

– Я бы не взял никакой награды, – ответил Жижка холодным и строгим тоном, – даже если бы вы были в состоянии вознаградить меня. Я видел, что ваши вассалы хотят убить вас, и, верный моему долгу, подверг опасности собственную жизнь для спасения вашей. Я лишился глаза, но не сожалейте об этом, ибо я только расплатился за ваши милости. Теперь, когда вы в безопасности, мы расстанемся. Я благодарю вас, но если вы воротитесь завтра в свой замок, я ии часу более не прослужу человеку, обагрившему руки кровью благородного и праведного старика.

Барон Ильдегард застыл, точно громом пораженный, услышав подобные слова. Но, прежде чем он опомнился от удивления и негодования, прежде чем успел ответить, Жижка ускакал от него во весь опор.

Между тем барон Манфред со своим войском, воспользовавшись возмущением вассалов барона Ильдегарда, занял его замок. Жоржи и его зять собрали настоящую армию и двинулись к крепости, но устроенная ими осада ни к чему не привела: замок сгорел и принял тот облик, в каком вы видите его теперь. Барон Ильдегард, воротившись из этой экспедиции, занемог и умер через несколько дней.

Замок Жоржи, в свою очередь, был взят приступом бароном Манфредом, и баронессу Эмилию взяли в плен вместе с дочерью. Таким образом, лишившись всякого убежища, удалился я на вершину этой башни, откуда смотрю на крепость, где томилась в заключении моя благородная госпожа.

Через год после описанных происшествий барон Альтендорф затеял войну с бароном Манфредом, вероятно, потому, что тот не отдавал маленькую Этну трибуналу Бронзовой Статуи. Барон Альтендорф взял замок приступом после двадцатидневной осады, барон Манфред погиб, а вассалы его сожгли крепость и уснули вечным сном под ее развалинами.

На этом кончается мой рассказ, ибо с того времени я никогда не слыхал ни о баронессе Эмилии, ни о ее дочери. Много причин есть думать, что они погибли при пожаре замка Манфред, ведь баронессу заключили в башню крепости оттого, что ока не хотела стать женою Манфреда».

Читатели, наверное, помнят, что, когда старик Бернард начал свой длинный рассказ, у Эрнеста Кольмара родилось странное подозрение относительно Сатанаисы. Он предчувствовал, что услышит удивительные вещи, но вовсе не думал, что они так сильно повлияют на его жизнь.

Уже в середине повествования Бернарда рыцаря поразило его сходство с рассказом Сатанаисы в саду пражского дворца. Ильдегард, прозванный Громом, напомнил ему Ильдегрима, прозванного Молнией, а Корали – Карс-Али в истории дочери сатаны. Наверное, Манфред был Мансуром, а барон Жоржи грузинским князем.

Это открытие, настигнувшее Кольмара, как громовой удар, привело его в смятение. Мы знаем, что он полюбил Сатанаису, а она обманула его. Но, преодолевая свое волнение, рыцарь продолжал слушать старика и по мере того, как события следовали одно за другим, убеждался, что Сатанаиса переиначила подлинную историю с целью, которой он объяснить себе не мог.

Солнце давно зашло, когда старик закончил говорить; вокруг башни сгущались сумерки.

– Ваш рассказ очень заинтересовал меня, – произнес Эрнест Кольмар. – И я рад, что Этна жива.

– Как?.. Этна Ильдегард жива?! – с удивлением вскричал Бернард. – Где она, Боже мой! Мне бы хотелось броситься к ее ногам, сжать в своих объятиях и взглянуть на нее перед смертью.

– Я не знаю, где она, – сказал Кольмар, – но я видел ее несколько раз.

– И хороша она? Красива? – продолжал старик Бернард, плача, как ребенок. – Счастлива ли она?

– Да, она хороша, хороша, как ангел, – промолвил Кольмар и, уклоняясь от ответа на второй вопрос, поспешил прибавить: – Мать ее давно умерла, по крайней мере, у меня есть причины так думать. Но вряд ли баронесса Ильдегард погибла, как вы предполагаете, при пожаре в замке барона Манфреда. Скажите, не было ли у нее другой дочери, кроме Этны.

– Нет! – воскликнул старик, не скрывая удивления. – Баронесса Ильдегард больше не выходила замуж. Я уже говорил, что, по-моему, несчастная женщина погибла в огне.

– Вы никогда не слыхали, чтобы у Этны была сестра, родственница, почти сверстница, очень похожая на нее?

– Никогда.

В эту минуту дверь комнаты, в которой лежала Сата-наиса, отворилась, и лучи лампы осветили крышу башни. Из комнаты вышли Линда и Беатриче, и Кольмар, оставив старика Бернарда, поспешил подойти к ним.