Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Победитель, наклонившись к своему противнику и подняв его забрало, влил ему в рот что-то из маленькой склянки. Едва багряный напиток смочил губы рыцаря Кольмара, он почувствовал пламя в груди и жизнь вернулась к нему. Он понял, что проиграл, понял опасность, угрожавшую его бессмертной душе, и полную гибель надежд Сатанаисы.

Но победитель, все не поднимая забрала, заговорил голосом, точно доносящимся к Эрнесту Кольмару из ада:

– Ты принадлежишь мне, самонадеянный воин, и по собственной вине ты подчинен моей власти, ибо любовь, а не дружба сделали тебя защитником Сатанаисы. Я знал, одаривая ее мрачной сверхъестественной красотой, что никогда она не внушит холодного чувства дружбы, а возбудит весь энтузиазм, всю силу самой страстной любви. Однако ты можешь выкупить свою душу и тело, и условия ничем не оскорбят твои жалкие человеческие слабости. Клянешься ли покориться мне?

– Да, – ответил Кольмар. – Я побежден и обещаю выполнить твои условия, если ты не потребуешь ничего такого, что может повредить рыцарской чести и христианской вере.

Услышав подобные речи, черный всадник сделал резкое движение, но, поборов себя, продолжил:

– Итак, ты должен будешь уехать через неделю из Праги и вернуться в Вену, никогда больше не видеться с Сатанаисой, проводить в Вену Этну и целый год не вмешиваться в дела Богемии.

– Я готов это исполнить, – согласился Кольмар. – Но что станет с Сатанаисой?

– Она вернется в свое королевство на Востоке, куда ее призывают подданные.

Внезапно оживление, возвращенное рыцарю выпитою им жидкостью, исчезло: он почувствовал, что им овладевает тяжесть, которую невозможно победить, и точно во сне ему показалось, будто фигура черного всадника, приняв колоссальные размеры, исчезла в воздухе. Когда он опомнился, черный всадник пропал, а над рыцарем склонялось нежное женское лицо.

– Вы ранены? – спросила молодая женщина, – спрыскивая Кольмару лицо холодной водою. – Чем я могу быть вам полезна?

– Благодарю, прекрасная незнакомка, – ответил рыцарь, с трудом приподнимаясь. – Меня выбил из седла страшный противник, но я не ранен, хотя и лишился чувств при падении. Однако, если не ошибаюсь, я вас уже видел, и вы щедро платите за услугу, которую я имел счастье вам оказать.

– Ах! Я вас тоже узнаю! – вскричала девушка. – Это вы вырвали меня из рук служителей барона Ро-дольфа.

– Так это он велел вас похитить? Теперь я понимаю его недостойное поведение со мною и заставлю его раскаяться. Но скажите, каким образом вы очутились здесь, далеко от жилища ваших родителей?

– Я еду в Прагу по важному делу, – просто объяснила Анжела, повинуясь приказанию кармелитки.

Лошадь Эрнеста Кольмара, ускакавшая после падения своего хозяина, прибежала обратно и остановилась возле рыцаря; тот тихо ее погладил и, повернувшись к девушке, сказал, слегка вздрагивая:

– Уедем из этого гибельного места; я провожу вас до Праги, если покровительство побежденного рыцаря чего-нибудь для вас стоит.

Девушка согласно кивнула, оба сели на лошадей и направились к столице Богемии.

– Когда покинули вы альтендорфские земли? – спросил рыцарь.

– Десять дней назад, – ответила Анжела. – Я знаю, что четырех дней обыкновенно хватает, чтобы добраться досюда, но мне пришлось часто останавливаться во избежание опасных встреч и пережидать ночи. Я бы и сегодня утром вас не встретила, если бы не одно приключение. Вчера вечером я остановилась в маленькой гостинице близ дороги, хотела переночевать там. Пока я ужинала, в залу вошел монах. Его обращение с хозяином и хозяйкой показывало, что он хорошо им известен: с ним говорили очень уважительно. Он заявил, что переночует в гостинице и поедет в Прагу на другой день, а потом взглянул на меня. Капюшон его был приподнят, и мы узнали друг друга, потому что виделись в замке Альтендорф. Должна вам сказать, что молодой барон Альтендорф похитил меня несколько дней назад и запер в своем замке, но я убежала.

– Как называл монаха трактирщик? – спросил Кольмар.

– Отец Киприан, – ответила Анжела.

– Отец Киприан! – воскликнул рыцарь. – Мне он известен, я чуть было не сделался жертвою его вероломства… Но, пожалуйста, продолжайте, Анжела.

– Монах, – заговорила опять девушка, – видя мой испуг, постарался меня успокоить. «Не бойтесь ничего, – сказал он, – и мои планы, и моя монашеская обязанность повелевают мне защитить вас. Вы едете в Прагу, завтра я вас провожу». Потом, прочтя в моих глазах непонимание того, как он, в монашеской рясе, появится среди табори-тов, он прибавил с насмешливым видом: «Я вижу ваше удивление, но завтра я так переоденусь, что даже самый близкий друг меня не узнает». Потом он спросил, есть ли у меня друзья в Праге, а когда я ответила отрицательно, предложил представить меня одной благородной даме, известной своим доброжелательством и гостеприимством и имеющей в окрестностях Праги богатый дворец. Он заверил, что меня наверняка примут дружелюбно.