Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Жижку, кажется, разъярили оскорбления совершенно особого рода? – перебил, его рыцарь. – По крайней мере, так мне говорили в Австрии.

– Возможно, и существовала какая-то подобная басня, – пробормотал Киприан, бросая украдкой взгляд на Эрнеста Кольмара. После некоторого молчания он прибавил: – Давайте не будем останавливаться на безделицах. Достаточно того, что Жижка встал во главе всех недовольных, прозванных таборитами. Их лозунга вам не скажу. Напрасно король старался успокоить Жижку, он сам сделался пленником в своем дворце, и страшный начальник таборитов начал управлять Прагою и ближними к ней округами. В то время я жил в пражском монастыре, еще не приняв пострига, и настоятель через меня переписывался с королем: я тайно встречался с ним по ночам. Шесть месяцев назад король умер, на смертном одре поручив мне свою единственную дочь, принцессу Елисавету. Теперь ей восемнадцатый год, и находится она в надежном убежище, где неизвестно ее настоящее звание. Согласитесь, было бы безумством объявить ее богемской королевой при грозном Жижке и его проклятых таборитах. Итак, в последние полгода королевство существовало без монарха, преданное раздорам и безначалию, не знающее другого правителя, кроме страха, внушаемого Жижкой.

– Да, таково положение Богемии, – задумчиво произнес рыцарь. – Что же вы хотите предложить принцу Альбрехту? – добавил он, помолчав.

– Жениться на принцессе Елисавете, – ответил монах. – Богемское дворянство соединится под знаменем короля, известного во всем христианском мире своей храбростью. Приобретя со вступлением в брак право вмешиваться в дела Богемии, он сразит Жижку и всю его орду.

– А принцесса хороша собою? – поинтересовался рыцарь.

– Прелестна как ангел… кротка, очаровательна, послушна, умна, – сказал Киприан. – И по завещанию ее отца я один имею над нею власть.

– Положим, что мой благоприятный отчет повелителю, – промолвил Кольмар, – заставит его высочество согласиться с вами… и положим, что принцесса не будет возражать против этого брака, какую награду тогда вы потребуете за свою помощь и услуги?

– С вами, представителем могущественного принца, я буду говорить откровенно и чистосердечно, – заявил монах. – Из всех государей Европы я выбрал вашего господина как самого достойного обладать сокровищем, находящимся в моем распоряжении. Через меня он может сделаться мужем богатейшей принцессы на свете и, женившись на ней, наденет на голову богемскую корону. При столь высоком положении кто помешает ему стремиться еще выше? Германский император стар и бездетен; разве найдется кандидат более достойный императорской порфиры, чем человек, носящий уже короны австрийскую и богемскую? Заметьте, рыцарь, что, сажая вашего господина на пражский трон, я направляю его на путь еще более славный, который ведет в Ахен.

Мы должны напомнить нашим читателям, что во времена, описываемые нами, Германия разделялась на множество государств, но вся конфедерация управлялась одним выборным императором, престол которого находился в Ахене. Причем Венгрия и Богемия были независимы от Австрии. Теперь читателям становится понятна сила доводов отца Киприана. Эрнест Кольмар сразу осознал значение его слов.

– Мне все ясно, – произнес он. – Вы подчеркиваете важность услуг, которые собираетесь оказать принцу Альбрехту Австрийскому, дабы требовать соразмерной награды.

– Это чистая правда, скрывать не буду, – ответил монах. Потом лицо его внезапно вспыхнуло в порыве честолюбия, и он вскричал: – Без меня ваш господин ничего не сможет сделать в Богемии! Он не отыщет ни убежища принцессы Елисаветы, ни того места, где спрятаны сокровища. Выходит, он всем будет обязан мне… невестой… богатством… троном! И взамен я всего лишь требую, чтобы он назначил меня своим министром, великим канцлером королевства!

Эрнест Кольмар невольно вздрогнул, смотря на монаха, воображение которого замыслило, а язык осмелился произнести вслух подобные вещи; он не мог не подумать о том, насколько смелый и отважный дух бенедектинца противоречит его грубой одежде и скромным четкам.

– Если вы считаете меня слишком самонадеянным, рыцарь, – внезапно сказал отец Киприан, – то наш разговор закопчен.

– Я прошу извинения, если что-нибудь в моих взглядах или движениях оскорбило вас, – произнес Кольмар. – Но, откровенно признаться, ваши требования немного удивили меня, хотя они совершенно соразмерны услугам, которые вы можете оказать моему господину. Итак, от имени Альбрехта Австрийского я принимаю ваше предложение. Однако я обязательно должен быть представлен принцессе Елисавете, ибо – и это очень серьезно – господин мой слишком благороден и слишком честен для того, чтобы жениться на бедной сироте без ее полного согласия.