Бретт Холлидей - Дивиденды на смерть

— Я не прошу тебя убивать президента.

Поднявшись, Шейн возразил:

— Эта работа — не беззаботная прогулка по городу. Раз дорого, давай не отнимать друг у друга времени понапрасну.

Гордон тоже встал. Улыбка сошла с его квадратного лица:

— Крутой мужик?

— Крутой, когда требуется.

Позади Гордона худосочный парень прислонился к дверному косяку с выражением нетерпеливого ожидания на лице. Пальцы его правой руки ласково поглаживали массивный предмет, выступавший из-под левой подмышки.

Шейн по-волчьи усмехнулся:

— Я передумал — две тысячи.

Теперь Гордон тоже улыбнулся. Его губы раскрылись, и верхняя часть лица, казалось, оторвалась от нижней, образовав неаппетитные складки на мясистой физиономии.

— Из нас с тобой получилась бы неплохая пара. — Он достал из бумажника две тысячедолларовые бумажки.

С бесстрастным видом приняв деньги, Шейн произнес, указывая на фотографию Хендерсона:

— Давай уточним. Физического насилия к нему не применять и не задерживать. Подвесить надежного хвоста, как только он появится в городе. И сразу сообщить тебе?

— Именно. Гордон направился к двери. — Беспокоить его не следует. Требуется одно: он не должен ни с кем встречаться в Майами, пока с ним не повидаюсь я Шейн закурил.

— Полезно бы знать его предполагаемый маршрут в городе.

Несколько мгновений Гордон молча смотрел на сыщика, потом сказал:

— Думаю, сначала он заедет в гостиницу, в какую — не знаю. Однако может и не заехать. Может прямо поехать в Майами-Бич или позвонить туда Брайтону. Я дал тебе две тысячи, Шейн, чтобы он этого не сделал.

— Отчего ты не сказал о Брайтонах раньше?

Не ответив, Гордон распахнул дверь. Шейн продолжал:

— Брайтоны? Руфус Брайтон? Там вчера кого-то убили.

— Именно, — коротко подтвердил Гордон.

Стоя в дверях, он наблюдал, как Шейн шел через холл. Когда тот нажал на кнопку лифта, он закрыл дверь.

В вестибюле на первом этаже Шейн отыскал крохотную комнатушку без вывески.

— Привет, Карл! — обратился он к плотному мужчине, едва видимому едва из-за груды бумаг на столе.

Карл Болтон абсолютно лысый, с приятным, ничего не выражающим лицом человек, был штатным сыщиком отеля.

Откинувшись назад, он протянул пухлую руку:

— Здорово, Майк!

Опустив свое нескладное долговязое тело на край стола, рыжеволосый сыщик спросил:

— Что скажешь о шестьсот четырнадцатом люксе?

Нет, о шестьсот четырнадцатом ему ничего не известно, но он постарается выяснить, если надо, ответил Болтон. Пусть Майк подождет минутку. Он вышел через внутреннюю дверь и вскоре возвратился с листом бумаги в руке.

— Они прибыли утром из Нью-Йорка. Сегодня. — Он глянул на бумагу. — Мистер Рэй Гордон с дочерью и секретарем. Имя секретаря Дик Мейер. А в чем дело, Майк? Что-нибудь не так?

— Секретарь, — сообщил Шейн, — наемный бандит. Дочь слишком красива, чтобы быть просто дочерью. А в общем, присматривай за ними, Карл. — Он встал.

— Подожди, Майк, — торопливо сказал Болтон. — Может, тебе самому что-нибудь известно? Тогда выкладывай.

— У меня на них нет компромата. Я просто даю тебе дружеский совет.

— Послушай! — В голосе Болтона слышались просящие нотки. — Я всегда вел с тобой честную игру.

— Хорошо, — ответил Шейн, оборачиваясь. — Они мои клиенты. Буквально набиты зелененькими. Это все, что я могу тебе сообщить. Звони, если что-нибудь случится.

Часы показывали двенадцать тридцать, когда он выходил из отеля. Дойдя до Флаглер-стрит, он вспомнил о Филлис и заглянул в кулинарный магазин. К себе в гостиницу он вернулся с бумажным пакетом, в котором были ветчина, сыр, булочки и кое-какие фрукты. В его отсутствие ему никто не звонил, информировал его дежурный клерк. Он поднялся на лифте на свой этаж и, насвистывая, двинулся по коридору.

Он сразу же прекратил свистеть, увидев, что дверь в его номер распахнута настежь. Постояв с минуту в нерешительности, он опустил на пол пакет с провизией и просунул в дверь сначала одно, потом другое плечо.

Дверной замок был сдвинут с места «фомкой». Он не выказал удивления, увидев двоих мужчин, сидевших в креслах в его гостиной.

Билл Джентри вынул сигарету изо рта и невесело ухмыльнулся. Лицо Питера Пейнтера оставалось серьезным. При виде Шейна его щеки покрылись красными пятнами, а в глазах появилось недоброе выражение.

Шейн дружелюбно, словно присутствие посторонних в его номере было делом обыденным, сказал: