Уильям Питер Макгиверн - Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Да, я помню ее, — сказал Уилкс. Он глянул на Бэньона, потом перевел взгляд на лежавшие на столе бумаги. — Не вижу никакой связи между Томом и её смертью. Её убил сексуальный маньяк. Это ясно.

— Так же думает и детектив из пригорода, — сказал Бэньон.

— Это их работа, помни, — сказал Уилкс, вновь напуская на себя начальственный вид.

— Кому передать дело Кэрроуэй? — спросил Бэньон. — Берку?

Несколько секунд Уилкс колебался. Потом сказал:

— Составь полный отчет и передай его мне, Дэйв. Я поручу это дело кому-нибудь из смены Хейнемана. У твоих парней забот и так достаточно.

V

Бэньон в течение часа составлял отчет по делу Люси Кэрроуэй. Его не впервые отстраняли от расследования, но так грубо и откровенно — никогда. Убийство Люси Кэрроуэй имело в городе большой резонанс. Поиски преступников сопровождались шумной кампанией в газетах, не дремала, по всей видимости, и противоположная сторона. Похоже, Бэньон коснулся чего-то тщательно скрываемого, и теперь… Ему были неизвестны тайные пружины, но он догадывался, кто стоял за прекращением расследования. Скорее всего Макс Стоун, а возможно, и сам Лагана. Оба были крупными фигурами в преступном мире, способными далеко протянуть свои щупальца. Но почему? За каким чертом им это потребовалось?

Закончив отчет, Бэньон вложил его в конверт, написав сверху фамилию лейтенанта. Он прекрасно понимал, что понапрасну потерял время, описывая свои действия в течение последних дней. Отчет будет сразу же утерян, и его вряд ли смогут найти. Сказав Нили, что собирается навестить инспектора Кранстона, кабинет которого находился несколькими этажами выше, Бэньон направился к двери.

Кармоди и Кац играли в карты, Берк читал газету. Полицейские бесстрастно смотрели вслед уходящему сержанту. Им было известно, что их рослый начальник сунулся туда, куда вход заказан, и ему дали по рукам. Новости в полиции распространяются быстро, посторонним могло показаться, что без телепатии здесь не обходилось. Подобные вопросы не обсуждались на заседаниях, вслух о них не говорилось, и тем не менее информация просачивалась и мгновенно распространялась по департаменту. Все знали, что Бэньон искал Бигги Бэрроуза. Точно так же всем было известно, что кто-то, оберегая гангстера, воздвиг на пути Бэньона стену с надписью: «Не приближаться!»

Поднявшись на старом лифте на пятый этаж, Бэньон по широкому, с высокими потолками коридору миновал комнаты для представителей прессы и пустовавшее помещение городского суда и прошел в кабинет Крэнстона.

Номинально Крэнстон отвечал в муниципальной полиции за делопроизводство, картотеку и связь. В принципе это была синекура, не требовавшая никаких усилий, подарок для бездельника. Крэнстон же бездельником не был. Он был полицейским до кончиков ногтей, в лучшем смысле этого слова, бескомпромиссным бойцом-ветераном, всегда высоко держащим голову. У него было суровое обветренное лицо, густые седые волосы, очень чистые голубые глаза и прямой взгляд. На непыльную работу его перевели из-за того, что как оперативник он причинял слишком много беспокойства. Он стал легендой ещё в бытность простым патрульным, когда устроил облаву на видных деятелей Республиканской и Демократической партий, игравших в карты по-крупному в своих партийных клубах. Однажды он приволок в полицейский участок известнейшего политического деятеля и двух мировых судей, которые тщетно уговаривали его убраться по-хорошему и заняться другими делами. Судья не посмел предъявить обвинение в азартных играх партийному боссу и своим коллегам, мировым судьям. Со стороны могло показаться, что в роли обвиняемого выступает сам Крэнстон. Реакцией на его свидетельские показания была двусмысленная улыбка, а непонятливость патрульного вызывала у судьи лишь хитрую гримасу. Запугать его, тем не менее, не удалось. Крэнстон очень понравился газетам, о нем ещё долго писали как о весьма любопытном экземпляре, пусть не герое, но человеке, готовом арестовать любого нарушителя закона независимо от его политического статуса.

Он пробивал себе путь наверх, не идя на сделки с совестью и компромиссы. Став исполняющим обязанности начальника городской полиции, он в течение первых же недель закрыл все игорные притоны, привлек к уголовной ответственности Стоуна и самого Лагану, изгнав картежных шулеров и лотерейных жучков на противоположный берег реки, в штат Нью-Джерси. Здесь он слегка перегнул палку, и ему пришлось вернуться на должность инспектора. Его определили в муниципалитет, где он мог распоряжаться лишь бумажным хозяйством.