Уильям Питер Макгиверн: Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Это должен был оказаться Эвартс, — кинул Корнелл. — Сначала в это трудно было поверить, но факты говорили сами за себя. Все разыскивали эту папку, но только убийца знал, где она. Её не было ни у Хэнда, ни у Рулова, ни у Кича. Кери тоже не знала, где её искать. Надо было просто действовать методом исключения.

— Только и всего, — кивнул Экорн.

Корнелл потушил сигарету и взглянул на часы. Экорн усмехнулся:

— На сегодня, пожалуй, все. Завтра ждем вас в Вашингтоне, надо дать официальные показания.

— Значит, сейчас я могу идти?

— Думаю, у вас есть кое-какие дела.

Корнелл встал:

— Да, есть кое-какие.

В холле гостиницы было пусто и сумрачно. За конторкой сидел сонный портье. Часы над его головой поназывали половину второго. Корнелл вошел и быстро направился к нему:

— Миссис Стоун, пожалуйста. Если она ещё здесь.

— Миссис Стоун? Она здесь. А вы случайно не мистер Корнелл?

— Совершенно верно.

— Она ещё не легла и ждет вас в солярии, просила сообщить вам…

— Хорошо, спасибо, — перебил его Корнелл.

В солярии, залитом лунным светом, была только плетеная мебель и неизбежные пальмы в горшках. Кери стояла у окна в дальнем конце помещения. Она стояла спиной к нему, тонкая, прямая, с высоко поднятой головой. И выглядела как всегда элегантно. В лунном свете её лицо казалось похожим на восточную маску, прелестным и непроницаемым. Она сцепила перед собой руки, но не сделала к нему ни шага.

— Барни?

— Рад, что ты дождалась меня.

— Я знала, что ты придешь.

Голос был холодный, рассеянный, словно она думала совсем о другом. Корнелл поколебался, потом сунул руку в карман и извлек оттуда длинные изумрудные серьги.

— Я забрал их у Келли, — сказал он и улыбнулся. — Сначала он пытался убедить меня, что их у него нет, но я его быстро уговорил найти. Я очень благодарен тебе за то, что ты пыталась помочь мне, Кери.

Она взяла серьги, даже не взглянув на них, и пристально посмотрела на него:

— Барни, неужели Пол должен был умереть?

— Так оно и к лучшему.

— Я всё ещё не могу поверить. Словно мне отказывает разум. И сердце тоже.

— Я знаю, — сказал он.

— Знаешь?

— Знаю, что вы с Полом понимали друг друга лучше, чем кто бы то ни было. У вас были общие проблемы.

Она кивнула:

— Мы пытались помочь друг другу. Мы стали больше чем друзьями, потому что оба изо всех сил старались вести нормальную жизнь.

— Конечно, — сказал он. — Извини, Кери. Если я что-то могу для тебя сделать…

— Ничего. Что можно сделать? Пол мертв. Его имя стало позором нации.

Ответить было нечего. Горе, скрывавшееся за её спокойствием, было слишком глубоко. Вдруг она улыбнулась:

— Всё в порядке, Барни. Ты тоже извини меня. Я всегда хотела рассказать тебе о нас с Полом, но, когда всё это началось, поняла, что не время. Я не знала, чем занимается Пол. Ничего не подозревала…

— Я знаю, — сказал он.

— Я бы не хотела, чтобы ты считал меня…

— Нет, Кери.

Она снова улыбнулась:

— А теперь ступай. Я уверена, что она ждет тебя.

Он легко шагал по дороге к пристани Фини. Кемпинг был погружен в сон. Он зашагал быстрее. Беспокойство смешивалось в нем с чувством облегчения, что с Кери всё кончено. Зато начиналось что-то другое.

Домик, где убили Рулова, стоял темный и пустой. В суматохе, которая началась после смерти Эвартса, Корнелл потерял Салли. Он должен был догадаться, что она не вернется туда, где убили Рулова. Его охватила паника, он не знал, куда Салли могла деваться и где её искать в Вашингтоне.

В баре Келли всё ещё горел свет. Корнелл направился к нему. Утоптанная земля вокруг сарая была усеяна разным хламом — след недавней драки, но, когда он открыл дверь, его встретил только тихий голос музыкального автомата. Единственным посетителем оказался Гутси Томас. Он развалился за дальним столиком, выставив перед собой шесть больших бутылок пива. Он был весел и пьян. Но не настолько пьян, чтобы не заметить Корнелла.

— Нету здесь! — буркнул он. — Ушла.

Корнелл хорошенько встряхнул его:

— Где она?

— Так ты, приятель, и вправду хочешь знать, где Салли?

— Где она?

Гутси обвел мутным взглядом свои бутылки и хмыкнул.

— У меня, — ответил он. — Я сегодня ночую здесь.

Дорога к домику Гутси была знакомой. В конце Корнелл почти бежал, пока не свернул за угол и не перешел деревянный мостик. Машина Салли стояла у домика. Окна были темные. Он остановился, чувствуя непривычное возбуждение и не удивляясь ему. Дверь была не заперта. Он тихо постучал, потом повернул ручку и ступил в теплую темноту.