Дэшил Хэммет - Дивиденды на смерть. Смерть на ипподроме. Золотая подкова

— Сам он мне ничего не говорил, а дал знать через одного парня. Я его не видел.

— Вы здесь пробудете ещё немного?

— Два-три дня, — ответил я. — Мне нужно ещё кое-что уладить.

Он улыбнулся и протянул мне руку.

— Спасибо за сообщение, Паркер, — сказал он. — Если хотите, прогуляемся вместе, я угощу вас кое-чем хорошеньким.

Я не возражал. Мы вышли из «Золотой подковы», и он привел меня по боковой улочке к дому из необожженного кирпича, стоявшему на краю пустыря. Когда мы вошли в комнату, он сделал мне знак подождать, а сам удалился в соседнюю.

— Чего бы вы выпили? — крикнул он через дверь. — Водки, джина, шотландского виски…

— Лучше всего последнее, — прервал я этот каталог.

Он принес бутылку «Блэк энд уайт», сифон с содовой и стаканы, и мы сели выпивать. Пили и разговаривали, пили и разговаривали, и оба делали вид, что опьянели больше, чем на самом деле. Кончилось тем, что мы упились в стельку.

Бесспорно, это было состязание в выдержке. Он пытался намочить меня, как губку, чтобы затем выжать все мои секреты, а я старался проделать то же самое с ним. Ни один из нас не мог похвастаться особым успехом.

— Знаешь, — сказал он, когда уже стало смеркаться, — я просто осел. У меня есть жена… лучшая женщина в мире. И она хочет, чтобы я вернулся к ней и вообще…

А я сижу и накачиваюсь… да ещё покуриваю. А мог бы кое-чего достичь в жизни… Я архитектор, понимаешь? Да ещё какой! Но я запутался… Связался с этими людьми. И теперь не могу порвать. Но я вернусь… серьёзно.

Вернусь к моей женушке, лучшей женщине в мире. Покончу со всем этим. Посмотри на меня, я похож на наркомана?… Да что ты! Ни за что на свете! Я лечусь, вот в чём дело. Сейчас я тебе покажу… закурю… Ты увидишь я могу курить, а могу и не курить.

Он, пошатываясь, поднялся с кресла, неверными шагами прошел в соседнюю комнату и вернулся неся с собой приборы для курения опиума — все из серебра и слоновой кости, на серебряном подносе. Поставив поднос на стол, он пододвинул мне трубку:

— Можешь покурить за мой счет, Паркер.

Я ответил, что предпочитаю остаться при своем виски.

— А может, хочешь порошка? — подначивал он.

Но я отказался и от кокаина; тогда он развалился на полу возле столика, приготовил себе трубку, и комедия продолжилась — он курил, а я не жалел виски, и оба мы тщательно следили за своими словами, одновременно стараясь развязать язык другому.

Я уже изрядно накачался, когда в полночь явилась Лэйла.

— Я вижу, вы неплохо развлекаетесь, ребята, — со смехом проговорила она, наклонилась и поцеловала англичанина в растрепанные волосы. Затем уселась за стол и потянулась за бутылкой.

— Великолепно, — заверил я ее, хотя вряд ли это прозвучало убедительно.

— Тебе надо всегда быть под газом, малыш. Ты от этого только выигрываешь.

Не помню, что я ей на это ответил. Помню только, что сразу после этого улегся на пол возле англичанина и уснул.

Два следующих дня весьма напоминали первый. Мы с Эшкрафтом не разлучались по двадцать четыре часа в сутки, и, как правило, девушка тоже находилась с нами. Не пили мы только тогда, когда требовалось проспаться. Большую часть этих трех дней мы провели в доме из необожженного кирпича или в «Золотой подкове», хотя успели обойти изрядное число других кабаков в городке. У меня сохранилось довольно туманное представление о том, что происходило вокруг, но кажется, я ничего не упустил из виду.

На первый взгляд могло показаться, что мы с Эшкрафтом сошлись, как коллеги по ремеслу, на самом же деле ни один из нас не избавился от недоверия к другому, хотя упивались мы крепко. Таким образом, он пытался преодолеть свою тягу к опиуму, а девушка, хотя и не курила, могла выпить много.

После трех дней такого времяпрепровождения я, протрезвев, отправился назад в Сан-Франциско. На обратном пути я привел в порядок то, что успел узнать и о чем догадывался насчет Нормана Эшкрафта, он же Эд Бохэннон.

На мой взгляд, картина выглядела следующим образом.

Первое. Он подозревал, если не был абсолютно уверен, что я приехал с целью увидеть его по поручению его жены, — слишком он был вежлив и принимал меня слишком любезно, чтобы я мог усомниться в этом. Второе. Он явно решил вернуться к жене, хотя не было никакой уверенности в том, что он действительно это сделает. Третье. Он ещё не попал в окончательную зависимость от наркотиков. Четвертое. Он мог взять себя в руки под влиянием жены, но это выглядело сомнительным — он не совсем опустился, но познакомился с жизнью дна и, кажется, находит в ней свою прелесть. Пятое. Девушка по имени Лэйла влюблена в него до безумия, она же, хотя и нравилась ему, отнюдь не вызывала в нем столь же сильного чувства.