Дэшил Хэммет - Дивиденды на смерть. Смерть на ипподроме. Золотая подкова

Автомобиль, ехавший в Сан-Диего, выбросил меня посреди городка ранним угром, когда движение ещё только начиналось. Это означает, что кроме бродячих собак и бездельничавших мексиканцев на улице было всего несколько пьянчуг, хотя толпа их потенциальных собратьев уже кочевала из кабака в кабак.

За первой же поперечной улочкой я увидел большую позолоченную подкову. Я вошел в заведение. Это была типичная местная забегаловка; слева от входа на половину длины здания протянулся бар с несколькими игральными автоматами в конце. С правой стороны была свободная площадка для танцующих пар, заканчивавшаяся небольшим возвышением для непромытых оркестрантов, как раз готовившихся приступить к своим обязанностям. За оркестром виднелся ряд низких кабин, ни одна из которых не имела передней стенки, зато в каждой стоял стол и две скамьи.

В столь раннее время в заведении было всего несколько посетителей. Я подозвал бармена, могучего ирландца с багровой физиономией и двумя жалкими прядями волос, прилепившимися к и без того низкому лбу.

— Я хочу повидаться с Эдом Бохэнноном, — доверительно шепнул я ему.

Он сделал непонимающую мину:

— Не знаю я никакого Эда Бохэннона.

Тогда я вытащил листок бумаги и карандашом нацарапал на нем: «Такса в тюряге». Затем пододвинул листок бармену:

— Ты можешь передать это человеку, который придет и скажет, что его зовут Бохэннон?

— Почему бы и нет?

— Вот и хорошо, — сказал я. — А я посижу тут немного.

Я пересек зал и уселся в одной из кабин. Худая длинноногая девица с волосами невиданного пурпурного цвета тотчас подошла ко мне.

— Угостишь? — спросила она.

Состроенная ею гримаса должна была изображать улыбку. Но, что бы она ни означала, я не стал спорить.

— Ладно, — сказал я и заказал уже стоявшему у меня над душой официанту бутылку пива для себя и виски для нее.

Девица с пурпурными волосами успела проглотить свою порцию виски и как раз открыла рот, чтобы предложить выпить по новой, — тихуанские красотки не теряют времени даром, — когда за спиной у неё раздался чей-то голос:

— Кора, тебя Фрэнк зовет.

Кора недовольно скривилась, глядя поверх моего плеча, затем вновь состроила свою ужасную мину и обратилась ко мне со словами:

— Лэйла позаботится о тебе. Ладно, Лэйла? — После этого она поднялась и ушла.

Лэйла тут же заняла её место возле меня. Ей было максимум восемнадцать, она была немного полновата, ещё ребенок. У неё были короткие вьющиеся каштановые волосы, обрамлявшие круглое, детское личико со смеющимися нагловатыми глазами.

Я и ей заказал выпивку, а сам взял ещё бутылку пива.

— О чем ты думаешь? — спросил я у нее.

— О выпивке. Она мило улыбнулась. Улыбка у неё была такая же детская, как и прямой взгляд карих глаз — О целых галлонах выпивки.

— А кроме этого?

Я понимал, что смена девушек была неслучайной.

— Ты, кажется, разыскиваешь моего друга, — сказала Лэйла.

— Может, и так. А кто твои друзья?

— Ну, например, Эд Бохэннон. Ты знаешь Эда?

— Нет… пока нет.

— Но ведь ты его ищешь?

— Ага.

— А в чем дело? Я могла бы дать ему знать.

— Не нужно, — сказал я. — Этот твой Эд чертовски недоступен. А ведь речь идет о его шкуре, а не о моей. Я закажу тебе ещё стаканчик и сматываюсь.

Она вскочила с места:

— Постой, может, мне удастся его найти. Как тебя зовут?

— Пусть будет Паркер, — ответил я. Это была первая фамилия, которая пришла мне в голову и которой я уже воспользовался, разговаривая с Райеном.

— Подожди, — сказала она, направляясь к двери, расположенной в глубине зала. — Пожалуй, я всё же разыщу его.

— Я тоже так думаю, — отозвался я.

Спустя десять минут в бар вошел мужчина и направился прямо к моему столику. Это был светловолосый англичанин лет сорока, с ярко выраженной внешностью опустившегося джентльмена. Правда, он ещё не достиг последней степени падения, но мутные голубые глаза с мешками под ними, смазанная линия рта и серый цвет неопровержимо свидетельствовали о неуклонном окатывании вниз. Его ещё можно было назвать довольно привлекательным, он сохранил кое-что от прежнего обаяния.

Усевшись напротив, он спросил:

— Вы меня искали?

— А вы Эд Бохэннон?

Он кивнул.

— Таксу замели пару дней назад, — сказал я, — думаю, сейчас он возвращается в свою тюрягу в Канзасе. Он знал, что я буду в здешних краях, и просил известить вас.

Он скривил губы и бросил на меня быстрый взгляд:

— Он вам ещё что-нибудь сказал?