Виктор Лановенко - Таблетка для чемпиона

– Те самые, – согласился баритон. – Вероника – самая раскрученная певица. Ее без конца крутят на всех Fm-радиостанциях. Алексей – ведущий двух телепроектов, эрудит, красавчик, покоритель дамских сердец.

– Вы с ума сошли, – Эдик едва удержался, чтобы не закричать. – О них невозможно писать.

– Это еще почему?

– Потому что о них все сказано. Их нижнее белье давно рассмотрено под микроскопом и развешено на страницах журналов и газет. Даже мне приходилось сочинять гадости про этих ребят. Про их скандалы, измены, про сокрытие доходов и так далее, и тому подобное. Здесь нет белых пятен, – Эдик сделал секундную паузу и продолжил. – Тонкий слой правды покрыт толстым слоем дерьма. Вам этого мало?

Некоторое время голос в трубке молчал, словно давал Эдику возможность высказаться, а потом вежливо осведомился:

– У вас всё? А теперь слушайте. Сплетни про этих персон меня совершенно не интересуют. Мне важно знать, что с ними произошло в последние две недели.

– А что с ними произошло в последние две недели? – спросил Эдик с недоумением.

– Поясняю. Из достоверных источников мне известно, что упомянутые лица в настоящее время серьезно больны.

– Больны? В каком смысле? – спросил Поспелов.

– В медицинском.

– О-о! Это мы тоже проходили. То у них СПИД, то сифилис, то лихорадка Эбола. Чем только не награждали на своих страницах. Потом, правда, приходилось извиняться. Поверьте мне, эти люди абсолютно здоровы. И, знаете, почему?

– Ну, говорите.

– Потому что физическое здоровье – необходимое условие их успеха. Это публичные люди. Их лица не сходят с экранов телевизоров.

– Вы сейчас хорошо сказали, – согласился голос в трубке. – Не забудьте упомянуть об этом в своей статье. А сейчас повторяю – эти люди больны. И больны серьезно.

– Чем?

– Это предстоит выяснить вам, – ответил голос. – Не копайте слишком глубоко. Вы же не профессор медицины. Ваша задача – обратить внимание общественности на сам факт заболевания. Можете поразмышлять о капризах судьбы, об эфемерности успеха. Немного легкой, необременительной философии. Приложите фотографии наших героев. Покажите читателям, какими они были вчера и во что превратились сегодня.

– Вас понял, шеф. Считайте, что техническое задание принял, – сказал Эдик. – Но мне понадобятся деньги. Наши герои не рядовые граждане, подобраться к ним сложно. Придется подкупать прислугу. Как-то с охраной договариваться. Нужен приличный фотограф.

– Хорошо, – согласился баритон. – Аванс получите сегодня, в шесть вечера. Записывайте адрес. Курский вокзал. Камера хранения номер 4, – он продиктовал номер ячейки и код. – И последнее, но главное, – продолжал баритон. Теперь он звучал торжественно и строго, как будто собирался огласить приговор. – Как только статья будет опубликована, вы немедленно забываете про мой звонок. И делаете вид, что самостоятельно вышли на эту тему.

– Когда вам нужна статья? – спросил Эдик.

– Можете не торопиться, Эдуард Дмитриевич. Будет вполне приемлемо, если она появится в очередном номере вашего еженедельника. То есть, в следующую пятницу.

Из трубки полетели короткие гудки.

– Вот козел! – возмутился Эдик. – Оставляет мне на все про все четыре дня. Надо торопиться, старик, иначе ты разминешься с толстой пачкой американских денег.

Не успел Эдик допить утренний кофе, как на пороге кухни возникла его мама. Элеонора Алексеевна была взволнована и бледна. Атласный халат с пурпурными розами запахнут небрежно, что могло быть вызвано только исключительными обстоятельствами.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, Элеонора Алексеевна, – соврал Эдик, отставляя чашечку с кофе. Нужно поскорее исчезнуть из дома, чтобы избежать ненужных разборок.

– Звонил папа из Лондона, – с трагизмом в голосе произнесла Элеонора Алексеевна. Это означало, что разговор предстоит долгий и неприятный.

– Когда?

– Вчера. Около полуночи, – она приложила платок к глазам. – Почему ты вернулся так поздно? Я вся на нервах.

– Мама, – сказал Эдик, поднимаясь из-за стола, – хочу тебе напомнить, что мне полных двадцать шесть лет. И работа у меня особенная. Она требует личного присутствия на всех посиделках столичной элиты. Мы уже сто раз говорили об этом.

– Папа недоволен твоей профессией.

– Что?! – взорвался Эдик. – А он чем занимается?

– Сынок, не придирайся к словам, – сказала Элеонора Алексеевна. – Папа осуждает не твою профессию. Что поделаешь, вы оба журналисты и тут ничего не исправишь, но папа недоволен тем обстоятельством, что ты обслуживаешь, так называемую, желтую прессу.