Катя Чудакова - По когтю льва

– Вещи, между прочим, тоже денег стоят!

– Давайте не мелочиться! Будем считать, что это наши премиальные. Мы же не торговались с вами по поводу цены!

– Да! Но и денег тоже не заплатили! – вернулась к своему Ида.

– «Утром деньги – вечером стулья! Вечером деньги – ночью стулья!» – вспомнил Саша цитату из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова и улыбнулся. – Нам бы хотелось сначала увидеть «стулья», то есть паспорта. А что касается джинсиков, так мы не требуем новые вещи. У вас барахла вполне достаточно, чтобы сделать этот маленький благородный жест.

– Какие стулья? Ты что мне баки забиваешь? – рассердилась хозяйка «Секонд хэнда». – Благородные жесты им подавай! Я тебе не мамка и не тетка, чтобы благородничать. Я и так из жалости вожусь с вашими проблемами. Оно мне надо?

– Огромное человеческое спасибо за вашу душевную доброту! – с едва уловимой издевкой в голосе ответил Саша. – Давайте не будем больше о высоких материях, а просто по делу. Итак. Через две недели, в воскресенье должны быть готовы паспорта и три комплекта одежды. Мы приходим с недостающими пятью тысячами, и расчет закончен. Все?

– Все! – процедила Ида сквозь зубы и повернулась, чтобы идти в подсобку, изображая своим видом нежелание продолжать беседу дальше.

Кухарский с довольным видом развернулся, и, не оглядываясь, пошел к выходу. Ему еще предстояло подъехать на железнодорожный вокзал, чтобы посмотреть расписание и выяснить, сколько и куда стоят билеты. Он с видом победителя смотрел по сторонам: «Мерседес? И у меня скоро будет такой! Ботинки «Саламандра»? Нет, они мне не нравятся! Я куплю себе лучше вот эти, итальянские. Семьсот марок? Ерунда! Еще немного, совсем недолго осталось ждать, и все пути-дороги будут для меня открыты, и деньги будут сыпаться золотым дождем… Эх! До всего этого остался всего шаг, всего пол шага…»

В расположение части Саша вернулся в прекрасном настроении – еще бы, все складывается как нельзя лучше! Через две недели начнется новая жизнь. И он, как благородный рыцарь, не претендует на красивую жизнь исключительно для себя. Нет! Он помогает еще двум ребятам реализовать их мечту. Он-то мог бы прекрасно обойтись и без них. А вот они без него…

Упиваясь своим альтруизмом, Кухарский поведал Виталику и Сергею о своем визите в «Секонд хэнд» и сообщил точную дату «отвала».

– Никаких дисциплинарных взысканий и тому подобных штучек! – на всякий случай еще раз предупредил он своих товарищей. – Не хватало, чтобы из-за какой-то ерунды сорвался наш план! Будем надеяться, что втроем получим увольнительные в нужный нам день.

– А деньги?.. – робко протянул Виталий.

– Не твоя забота! Я уже сказал один раз. И давайте договоримся: больше никаких идиотских вопросов. Если я сказал один раз, значит не надо переспрашивать или ставить это под сомнение! – подчеркнул Александр свою безоговорочную позицию лидера. – Все! Расходимся и поменьше мелькаем вместе у всех на глазах.

Две недели растянулись неимоверно. А еще говорят, будто с возрастом восприятие течения времени ускоряется. Маленькому ребенку день кажется бесконечным, а уж год… так медленно тянется, просто жуть – пока дождешься Нового года и дня рождения… а следующих ждать целую вечность. В молодости должно быть поживее: дожить бы до выходных, и оторваться как следует! На работе и учебе время становится каким-то вязким, из него хочется побыстрее выбраться, как из болотной трясины, а, начиная с вечера пятницы и до утра понедельника, как на реактивном самолете пролетаешь. А для тех, кто постарше, уж и говорить не хочется: раз-два – тридцать, три-четыре – сорок, в-вж-ж-жик – и семьдесят.

Для Сани, Виталика и Сереги время до дня «икс» тянулось, как в не очень еще глубоком для них детстве. Но, в конце концов, наступил тот самый воскресный день, когда они, отправились в увольнительную и попали на вошедший в историю рок-концерт на разрушенной Берлинской стене. Впрочем, в тот момент причастность к истории волновала дезертиров меньше всего.

Для них этот день стал историческим по другой причине – с него началась новая для них жизнь в новом для них мире. Взрослом, самостоятельном, и как выяснилось, – жестоком и беспощадном к слабым и тонкокожим.

Первый удар их ожидал в тот же день. Итак, трое молодых ребят, одетые как девяносто девять процентов их сверстников – в джинсы, кроссовки и мятые футболки, недолго задержавшись в центре города, отправились на железнодорожный вокзал «Зоологический сад», расположенный в западной части Берлина. Именно оттуда отправлялись практически все поезда в западном направлении. Само собой, в восточной Германии, хотя уже и присоединенной к своей богатенькой западной сестрице, они оставаться не хотели. Следы присутствия социализма в течение более чем сорока лет вызывали в восточных немцах, которых так миленько прозвали «осями», чересчур наигранное раздражение. Тем самым они демонстрируют друг перед другом свое полное отторжение прошлой жизни с ее пионерскими лагерями, комсомольскими собраниями и обещаниями светлого коммунистического будущего. Им хочется иметь все и сейчас, а не ждать и надеяться всю жизнь.