Лесли Чартерис: Святой закрывает дело

Это случилось тремя днями позднее, когда утром Святой проснулся и обнаружил, что дожди, неделю лившие над Англией, уступили место безоблачному голубому небу и сияющему солнцу. Он выглянул из окна спальни и подозрительно потянул носом, но дождем и не пахло. Святой тут же решил, что делами вполне позволительно пренебречь, лучше взять машину и отдохнуть на лоне природы.

– Дорогая Пат, – сказал Святой, – было бы преступлением упустить такой денек.

– Но Саймон, милый, – запричитала Патриция Хольм, – ты же знаешь, мы обещали сегодня обедать у Хэннесси.

– Моя самая дорогая Пат, они, наверное, расстроятся, если узнают, что мы оба вдруг почувствовали себя плохо после Вчерашнего кутежа.

Итак, они поехали, и Святой наслаждался маленьким отпуском с чувством приятной убежденности в том, что он его заслужил.

В конце прогулки они пообедали в ресторанчике «Кобхэт», а потом долго сидели за кофе и сигаретами, разговаривая о сокровенном, чего им давно уже не удавалось сделать. Было уже одиннадцать часов вечера, когда Святой направил длинный нос своего «фьюрилака» на дорогу, ведущую домой.

Патриция чувствовала приятную усталость и положила голову на плечо Святому, но тот лихо управлял машиной одной рукой.

Когда до Эшера оставалось немногим больше мили, Святой увидел свет и, осторожно затормозив, остановил машину.

Проклятьем или благословением Саймона Темплера было неуемное любопытство. Если он сталкивался с чем-либо, хоть на полдюйма выходящим за пределы обыденного и нормального, его Немедленно охватывало желание выяснить причину странного явления. Тут следует отметить: свет, увиденный Святым, не был обычным.

Обыкновенный человек, наткнувшись на нечто загадочное безусловно, несколько дней будет подвержен смутному и раздражающему беспокойству, а потом забудет об инциденте. Саймон Темплер со всей рассудительностью и спокойствием рассмотрел возможные последствия того, что он будет действовать как обыкновенный человек, и пришел в ужас от перспектив, открывшихся ему.

Однако Саймон Темплер не был обыкновенным человеком, который не сует нос в чужие дела. Он плавно переключил скорость и подал машину назад ярдов на тридцать к аллее, начинавшейся на главной дороге.

Аллея вела к видневшемуся сквозь деревья дому с островерхой крышей, черневшей на фоне звездного неба. Именно в окне верхнего этажа дома Святой и увидел свет, проезжая мимо. Он ловко закурил сигарету одной рукой и всмотрелся в темноту аллеи. Свет не исчезал. Святой в молчании размышлял, недвижимый, словно индеец-часовой, до тех пор пока белокурая головка сонно не шевельнулась у него на плече.

– Что случилось? – спросила Патриция.

– Именно это я и хотел бы узнать, – ответил Святой и горящим концом сигареты указал на дом.

В окне верхнего этажа шторы были задернуты, но свет пробивался сквозь них – свет необычайной яркости, ослепительный белый свет, вспыхивающий через регулярные интервалы, словно ритмичные вспышки молний.

Ночь стояла тихая, и на этом участке дороги не было никакого движения транспорта. Святой выключил двигатель автомобиля, потом вслушался – а слух у него был необычайно чуткий – в тишину такую глубокую, что послышался шелест одежды Пат, когда она шевельнула рукой.

Но тишина не была полной, просто отсутствовали какие-либо отдельные звуки. А потом выделился звук, такой слабый и убаюкивающий, как тихое жужжание. Невнимательный человек мог принять его за колебание воздуха.

– Динамо-машина, – сказал Святой, открыл дверцу автомобиля и вышел на дорогу.

Патриция схватила его за руку:

– Куда ты, Саймон?

В темноте сверкнула белозубая улыбка.

– Собираюсь полюбопытствовать. Возможно, это просто обычный гражданин запустил динамо-машину, чтобы в доме было электричество, – хотя она звучит гораздо мощнее, чем динамо-машины в домашних электростанциях. Неужели обыватель использует динамо-машину для получения таких мощных электрических разрядов, чтобы доставить удовольствие своим деткам? В последнее время жизнь стала совсем скучной, но кто знает...

– Я пойду с тобой.

Святой нахмурился. «Патриция Хольм, – любил повторять он, – ежедневно с того самого дня, как мы познакомились, прибавляет мне два седых волоса в голове». Еще с той первой встречи в Девоншире и последующих напряженных дней, когда они вместе охотились за человеком по кличке Тигр, Святой вынужден был признать: уберечь эту девушку от неприятностей – занятие безнадежное. И сейчас он даже не пытался отговорить. Она сама была себе законом. Она обладала такой удивительной храбростью, о которой любая другая девушка и мечтать не могла, храбростью такой неистовой и прекрасной, что Святой считал: ей следовало родиться мужчиной, если бы она не была так парадоксально женственна. Словом, она была Патрицией Хольм, и все тут...