Лесли Чартерис - Святой закрывает дело

– Мы все фанатики. А я, наверное, самый фанатичный из нас... Помнишь, Пат, я первым сказал о Саймоне, что это человек, родившийся с трубным призывом в ушах?.. Ничего вернее я никогда не говорил. И он постоянно идет на этот трубный зов. А сегодня я сам услыхал зов трубы... Храни тебя Бог, Пат!

И прежде чем она поняла, что происходит, он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Потом быстро пошел к двери и уже закрывал ее, когда Пат обрела дар речи. Она и половины не поняла из того, что он говорил, и поэтому повелительно окликнула:

– Норман!

Он вернулся мгновенно, в его лице что-то изменилось.

Приложив палец к губам, он призвал к молчанию.

– В чем дело? – прошептала она.

– Последний бой, – спокойно ответил Норман Кент. – Только чуть-чуть раньше, чем ожидали. Возьми-ка это!

Он передернул затвор маленького пистолета, вложил его в руку Пат и тут же начал торопливо снаряжать пистолет побольше, который вынул из кармана.

Потом он беззвучно открыл окно, выглянул наружу, поманил девушку к себе и указал на машину. «Айрондель» стояла на повороте дорожки, ярдах в двенадцати.

– Спрячься за занавесками, – приказал он. – Когда услышишь три выстрела подряд, беги к машине. Если кто-то попытается тебя остановить, застрели его.

– А ты куда?

– Собирать трупы. – Он беззвучно рассмеялся. – Прощай, дорогая!

Норман поцеловал ей руку и ушел, тихо закрыв дверь за собой.

Когда он выходил из комнаты Патриции первый раз, то слышал через открытую дверь гостиной краткую команду «Руки вверх!», отданную не Роджером и не Саймоном. Секунду постоял у двери, прислушиваясь, и услышал неподражаемую интонацию Саймона Темплера, когда его загнали в угол.

– Добро пожаловать, как сказала актриса епископу в весьма стеснительных обстоятельствах. Но почему ты не привел с собой Ангелочка, дорогой мой?

Последняя фраза догнала Нормана Кента, когда он уже миновал кухню и включил свет на лестничной площадке. Норман спустился и увидел третью дверь – тяжелую дубовую дверь в три дюйма толщиной, украшенную двумя железными засовами. Он отодвинул засовы и вошел, закрыв за собой дверь так же тщательно, как и две предыдущих. Три двери – этого должно хватить, чтобы заглушить любой звук...

Варган сидел согнувшись в кресле и что-то писал огрызком карандаша в потрепанном блокноте.

Услышав, что вошел Норман, он поднял голову. Его седые волосы были всклокочены, а потрепанный и неопрятный костюм висел как на вешалке. По-настоящему живыми казались только его глаза на пергаментном лице, испещренном морщинами. Глаза, в которых светился тусклый огонь безумия, как светятся огоньки над коркой застывшей магмы в жерле пробуждающегося вулкана.

Норман вдруг ощутил приступ неуместной жалости к нему. И хотя он понимал, что необходимо остановить распространение изобретения этого человека, которое может принести в мир ужас, несравнимый с тем, что могли себе вообразить другие маньяки, все-таки потребовались большие усилия, чтобы Норман Кент стал похож на статую, вырубленную из темного камня.

– Я пришел за ответом, профессор Варган!

Ученый шевельнулся в кресле, косо поглядывая на суровую темную фигуру на фоне двери. Лицо его передернулось, он поспешно сунул блокнот в карман пиджака и застыл, не произнося ни слова.

– Я жду, – наконец сказал Норман Кент.

Варган трясущейся рукой провел по волосам и прохрипел:

– Я уже дал свой ответ.

– Подумайте, – промолвил Норман.

Варган посмотрел на дуло направленного на него пистолета и по-звериному оскалился.

– Ты заодно с моими гонителями, – закричал он, и голос его сорвался в рыдающий вой, когда он увидел, как побелел от напряжения палец руки Нормана, нажимающего на спусковой крючок.

Как Саймон Темплер и Джералд Гардинг обменялись колкостями, а затем рукопожатием

– Ждем Ангелочка, – сказал Святой, – но не так скоро. Духовой оркестр заказан, фотографы кишат кругом, репортеры на бегу затачивают перья, а мы готовимся расстелить красную ковровую дорожку. Если бы вы появились столь неожиданно, вас бы встречала делегация граждан. Но не мэр. Мэр намеревался вручить вам раскрашенный адрес, но когда он его готовил, случился пожар, поэтому сейчас мэр, боюсь, не функционирует. Тем не менее...

Он стоял рядом с Роджером Конвеем, благоразумно подняв руки вверх. Его поймали на вираже впервые. Саймон изогнулся так, что если бы он мог подобным образом изгибаться регулярно, то сделал бы себе состояние на Кони-Айленд в будке под названием «Человек с пластиковой спиной». Быстро уяснив положение дел, Святой понял: никакое чудо, обычно спасающее дураков от последствий их глупости, теперь не спасет. И он услышал тихое внутреннее «пинг!», это одна из «психологических кнопок» расстегнулась.