Уэйд Миллер - Трудный путь

— У вас есть ключ? — перебил его кто-то.

— Я пробовал, но в двери миссис Уистер торчит ключ, и я не смог ничего сделать.

— Тогда придется взломать дверь.

Фесдей отошел от двери. Еще пять минут, и он будет арестован по обвинению в убийстве женщины, которую он только что увидел. В комнате еще две двери. Одна в ванную, другая в туалет. Да, выхода нет. Он подошел к окну. Внизу был дворик, где играл оркестр, и три этажа. Перед каждым этажом тянулся довольно широкий карниз. Это единственная возможность выйти из создавшегося положения.

Фесдей решился. Он еще раз протер платком ключ, кресло, в котором сидел, стол, на который опирался. Потом взял шкатулку. Посредине ее крышки виднелось небольшое пятнышко крови. Он вытер кровь и взял шкатулку в левую руку. Позади него трещала дверь. Фесдей перекинул свои длинные ноги через подоконник, прижался к стене и осторожно сделал первый шаг. Держаться было трудно, особенно из-за невозможности использовать левую руку, в которой была шкатулка. Семь полушагов — и перед ним окно комнаты, расположенной рядом с комнатой 302. Окно открыто, света не было. Макс надеялся, что ему удастся выбраться через чужую комнату.

— Вам не холодно там? — спросил женский голос.

От неожиданности Фесдей чуть не упал, успев, однако, схватиться за окно.

— Да нет, — только и нашел он, что ответить.

Женщина мягко усмехнулась. Она чуть отступила назад, втемноту. Он не мог хорошо ее рассмотреть, заметил лишь, что она блондинка и ей примерно двадцать — двадцать два года.

— Входите, — предложила она.

Свет, зажегшийся в комнате 302, заставил его решиться войти.

— Спасибо, — сказал Фесдей, влезая в окно. Блондинка была босиком и полуодета.

— Не бойтесь, — успокоил он ее.

— Боюсь? — удивилась она. — Мне нечего бояться, это вы должны бояться. Мне не часто приходится ловить симпатичных грабителей.

Она говорила совершенно спокойно и даже весело. При слове «ловить» глаза Фесдея быстро скользнули к настенному телефону.

— Не волнуйтесь, я не воспользуюсь им, — усмехнулась она. — А что вы застыли как каменный?

Он с холодным любопытством рассматривал ее. Это была обычная хорошенькая секретарша.

— А это ваша добыча? — спросила она, кивая на шкатулку. Она с улыбкой взглянула на шкатулку, которую он все еще держал в левой руке.

Фесдей осторожно подошел к стене, смежной с соседней комнатой, и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука.

— Стены звуконепроницаемы, — сообщила блондинка. — Если что-нибудь произойдет за стеной, вы не услышите, и наоборот. — Она улыбнулась и снова посмотрела на шкатулку. — Интересно все же — что там?

— Я могу поверить, что вы не станете звонить вниз?

— Все вы стараетесь удрать побыстрее в таких ситуациях, — сказала она хорошо поставленным голосом актрисы. — Здесь вы в безопасности. Я дам вам что-нибудь выпить, если вы расскажете мне вашу историю.

— Вы не будете звонить? — снова спросил он.

Она удивленно посмотрела на него. Потом пожала плечами, подошла к двери и приоткрыла ее. Луч света проник в комнату. Она выглянула в коридор. Наконец она кивнула ему на дверь.

— Идите, — сказала она. — В соседней комнате что-то случилось, но они все внутри.

— Благодарю вас. Вы здорово мне помогли.

— Забудьте об этом. Я никогда больше вас не увижу.

Он подошел к двери.

— Знаете, — сказала она, — для преступника вы слишком скучный человек.

Дверь захлопнулась за его спиной.

Макс Фесдей осторожно прошел мимо комнаты 302 к лестнице. Быстро спустился вниз и вышел из отеля. Его никто не видел.

Пятница, 24 декабря, 8.00 утра

Макс Фесдей жил в небольшом доме в Миддлтауне, между гаванью и Бальбоа-парком. Он сидел за столом, пил кофе и обдумывал, как ему связаться с графом фон Рашке.

Утро было ясное, хотя солнце и не светило. Он рассматривал карточку графа, которую достал на почте. Макс написал на карточке адрес и взялся за «Сан-Диего Юнион».

Справа от него стояла шкатулка, все время приковывавшая его внимание. Он уже несколько раз дюйм за дюймом исследовал ее, но не мог найти ничего подозрительного.

Она была выполнена в виде матросского сундучка, девять на девять дюймов и четыре дюйма глубиной. Три потускневшие серебряные полоски. Между ними инкрустирован какой-то цветок с листьями. Две сотни лет назад эта шкатулка, видимо, была разноцветная, но прошедшие столетия отшлифовали ее, и она стала неопределенно коричневой. Цветок был разукрашен полудрагоценными камнями. Макс оценивал эту шкатулку примерно в двести долларов. Когда крышку шкатулки открывали, раздавалась музыка. Возможно, это было сочетание часового механизма с набором маленьких колокольчиков. Шкатулка играла всякий раз, как открывали крышку.