Сара Парецки - Тупик

— Вы правы, я действительно этого не понимаю. В старших классах моей школы большинство девчонок имели по паре платьев и носили их до окончания школы. Вы где жили — кажется, в южном Парк-Форесте? Конечно, там район чуть пошикарнее, чем южный Чикаго, где я выросла, но не намного.

— Южный Парк-Форест! — фыркнула она. — Моя мать переехала туда позднее. А выросли мы в Лейк-Блаффе. У нас были собственные лошади. Отец имел яхту. Мы жили ниже, на этой же самой улице. Потом отец потерял все. Абсолютно все. Я училась тогда в средней школе, а Пейдж было восемь лет. Она не помнит всей бездны унижения, которая разверзлась перед нами. Как ужасно пялились на меня в школе! Мать продала фамильное серебро, продала драгоценности, но это ничего не дало. Потом отец застрелился, и мы уехали из Лейк-Блаффа. Мать была не в силах выносить жалостливые взгляды. Старая миссис Грэфалк изводила ее своими соболезнованиями. А в результате я вынуждена была пойти не в Северо-Западный университет, а в колледж Рузвельта, представляете?

— И вы решили во что бы то ни стало вернуться в Лейк-Блафф. А как насчет Филлипса, он тоже лейкблаффовец в изгнании, который вернулся обратно?

— Нет, Клейтон родился в Толедо. Он начал работать в «Юдоре Грэйн» с двадцати пяти лет и снял квартиру в южном Парк-Форесте. Там мы и познакомились.

— И вы решили, что у него есть будущее. И что ради вас он готов на все. А когда вы почувствовали, что все идет не так, как вы задумали?

— Когда родилась Терри. Мы все еще жили в этом ужасном трехкомнатном домишке. — Жанин почти кричала. — У Терри и Анны была одна комната. Всю одежду я покупала в Уиболдт. Я не могла больше выносить такую жизнь. И потом, Пейдж, Пейдж! Ей было всего восемнадцать, но она уже знала... знала...

— Что она знала?

Жанин взяла себя в руки.

— Она знала, как устраиваться в жизни, — тихо закончила она.

— Ясно. Вы не хотели, чтобы Пейдж перещеголяла вас. И решили надавить на мужа, чтобы он добывал побольше денег. Филлипс знал, что на одну зарплату ваши запросы не удовлетворишь, и решил поживиться за счет «Юдоры Грэйн». Кроме фальшивых счетов еще что-нибудь было?

— Нет-нет, больше ничего. На них он... зарабатывал еще сто тысяч в год. Он... он делал это не со всеми контрактами. Примерно с одним контрактом из десяти. И конечно, не забывал платить налоги.

— Еще и налоги платил? — поразилась я.

— Конечно. Он не хотел... не хотел, чтобы Федеральная налоговая служба устроила нам аудиторскую проверку. Мы заносили этот доход в графу «комиссионные». Ведь в налоговой службе не знали, полагаются ему комиссионные или нет.

— А затем появился Бум-Бум и нарушил Филлипсу всю игру.

Он начал рыться в бумагах, желая узнать, на какие средства обычный менеджер содержит такой офис, а кончил тем, что стал сравнивать накладные с данными первоначальных контрактов...

— Это было ужасно, — всхлипнула Жанин. — Он угрожал, что расскажет обо всем Дэвиду Аргусу. Карьера Клейтона была бы сломана. Его бы выгнали с работы, нам пришлось бы продать этот дом. Какой кошмар!

— Избавьте меня от ваших причитаний, — рявкнула я, чувствуя, как на правом виске начинает пульсировать жилка. — Вам пришлось выбирать между членством в «Морском клубе» и жизнью моего брата. — Жанин молчала. Я схватила ее за плечи и стала трясти. — Отвечайте же, черт вас побери! Вы решили, что мой брат должен умереть, чтобы вы могли и дальше носить платья от «Массандреа»? Ведь так все было? Так?

В ярости я выдернула ее из кресла. В гостиную вбежала миссис Каррингтон.

— Что здесь происходит? — заволновалась она.

Я орала на Жанин во все горло. Миссис Каррингтон схватила меня за руку.

— Вам лучше уйти. Не нужно расстраивать мою дочь. Если вы не уйдёте, я вызову полицию.

Ее скрипучий голос привел меня в чувство, и я взяла себя в руки.

— Вы правы, миссис Каррингтон, прошу извинить. Слишком увлеклась работой. — Я обернулась к Жанин: — Последний вопрос, и я ухожу. Можете предаваться скорби. Какую роль во всей этой истории играла Пейдж?

— Пейдж? — повторила Жанин, массируя плечо, и опять хитро улыбнулась. — Пейдж должна была приглядывать за Бум-Бумом. Но лучше вы сами с ней поговорите. Она ведь не выдала вам моих тайн, и я тоже не хочу ее подводить.

— Вот и правильно, — сказала миссис Каррингтон. — Сестры должны помогать друг другу. Ведь в конце концов семья — самое главное.

— Не считая яхты и квартиры на Астор-стрит, — заметила я.