Картер Браун - Необычный труп

– Отлично все представляю.

– В том случае, если ты не сотворишь чуда, нас обоих просто разнесут в клочки.

– Сколько времени вы можете мне дать?

– Э… по правде, очень немного. Я могу задержать отъезд отряда уголовной бригады… скажем на час, но не дольше. Это все, что у нас с тобой есть, Уиллер. Только один час.

– Не густо.

Шериф сделал оптимистический прогноз.

– Ну, а кроме этого? Что-нибудь начинает проясняться?

Я нагло соврал:

– Все идет отлично! Задержите насколько сможете отъезд бригады, шериф! Я немедленно сообщу вам по телефону обо всем важном.

– Если этого не произойдет в течение часа, то можешь не беспокоиться. Я буду уже в пути вместе с парнями из уголовки.

Повесив трубку, я несколько секунд стоял неподвижно, уставившись на телефон, спрашивая себя, не найдется ли приличное место для полицейского где-нибудь в Парагвае.

В кабинет ввалились Полник и След.

– Лейтенант, – мрачно проговорил сержант Полник, – вы ничего не хотите мне сказать? Что мы должны искать в этом чертовом заведении? Лично я провожу время, стуча в двери и спрашивая вас.

Инспектор След деликатно прочистил горло и заметил:

– А я провожу время, дегустируя кофе.

– С меня довольно! – бросил я инспектору. – Вы такой ловкач, что помогли задержанным смыться из котельной! Мефисто и Пис задержаны патрульной машиной в двух милях отсюда. Теперь они сидят в нашей коробке.

– Ну, что ж, – спокойно промолвил След, – это ведь хорошая новость, не так ли?

– Превосходная! Они заняты тем, что рассказывают прокурору, как мы незаконно лишили их свободы, и прокурор дегустирует это, словно коллекцию вин. Я знаю об этом из достоверного источника. Сам шериф позвонил мне по телефону.

– Да-а… – скорчил физиономию Полник и вздохнул. – У меня создалось впечатление, что мне пришло время заняться воспитанием кур и кроликов.

– Только не берите в компаньоны Следа. Через неделю куры будут нести волосатые квадратные яйца.

Эта мысль воодушевила Следа.

– А знаете, лейтенант, – обрадовался он, – а ведь это было бы неплохо. Квадратные яйца! Они никогда не упадут со стола.

С умоляющим видом я обратился к Полнику:

– Вы не могли бы увести его куда-нибудь и там потерять? А то я за себя не ручаюсь. Я ведь могу превратить и его яйца в квадратные!

– Я пытаюсь, – признался Полник, – но он всякий раз находит дорогу обратно.

– По-прежнему никаких признаков Дикса?

– Увы… Я обшарил комнату известной вам особы, но его там не оказалось.

– А вы не пытались обнаружить его в бюстгальтере этой особы? Ладно, ищите дальше.

– Слушаюсь! Ты идешь, След?

Они вышли, я же отправился в комнату Джоан Крег, уже обысканную Следом, в ту комнату, где он обнаружил кольт. Было сомнительно, чтобы что-то ускользнуло от него, но тем не менее… Это все же было лучше, чем ничего не делать в ожидании приезда Лоэрса и парней из Уголовной бригады.

Через четверть часа я заканчивал повторный обыск и не нашел ничего интересного. Но, когда я собрался уходить, мой взгляд случайно упал на электрофон в углу комнаты. На проигрывателе лежал диск «Новые имена тысяча девятьсот пятьдесят второго года». В тот год был открыт Эрл Китт, и его песня была на этой пластинке среди множества других. Последняя песня диска называлась «Лиззи Борден».

Лиззи Борден? Где же я слышал это имя? Тут я вспомнил вопрос, который задала Джоан Крег после моего проклятого выступления. Было ли преступление Лиззи Борден оправдано? Джоан, вероятно, как раз прослушала эту пластинку перед моим выступлением.

Я поставил «Лиззи Борден» с самого начала и с усмешкой принялся слушать. Очаровательная экстравагантность… Лиззи Борден рассказывает, как встретила на летней улице свою мать и зарезала ее.

Когда песня кончилась, я, погасив свет, быстро вышел из комнаты Джоан и направился в комнату Нэнси Риттер. На этот раз я торопился. Через семь минут обыск был закончен и… ничего не обнаружено.

Я вернулся в кабинет и неожиданно вспомнил, что оглушенного Мефисто сунули в сундук в гимнастическом зале. И тут мне пришла мысль, что именно там надо поискать этого гнусного типа Дикса.

Дверь зала была закрыта, но не заперта. Я приоткрыл ее на несколько сантиметров. Внутри горел свет, и я услышал такой диалог:

– Август, дорогой, – ворковала мисс Томплинсон, – ты любишь своего цыпленка?

– Ну да, Агата, – в голосе Дикса слышалась нервозность. – Ты же прекрасно знаешь, что люблю.

– Тогда еще раз скажи своему маленькому цыпленку, что ты его любишь больше всего на свете.