Андрей Кивинов - Продавец слов

– Что получить?

– Оправдательный приговор. Судья бабки взял, дату последнего заседания назначил. Мы в хате накануне барыгу на отвальную раскрутили. Водочка, икорка, шоколад, жалко ему, что ли?..

– В тюрьме магазин есть?

– Ну, ты дал, писатель. Ага! Супермаркет. А цирики вместо продавцов. Хотя, ежели бабки имеешь – хоть омаров заказывай, хоть героин. Принесут. У нас авторитеты себе летом в хату надувной бассейн заказали. Налили воды и купаются, типа на Канарах. Бассейн возьми и лопни, нижнюю хату по колено затопило, братва думала, тюрьма тонет, еле воду откачали… Но слушай дальше и мотай на ус – пригодится. Сидим, пьём, закусываем, барыгу провожаем. Я и решил похохмить, говорю ему, а давай я вместо тебя на суд пойду. Рожи у нас одинаковые, как два яблока высохших. Оба блондинистые, оба стриженые. Тебе за это ничего не будет, а для меня шанс на волю выйти. Он думал, шучу, и согласился! Утром цирики за ним. С вещами на выход.

– Цирики?… Монгольские?

– Почему – монгольские?

– Цирики – это монгольские солдаты.

– Не гони блудняк, Антоха. Цирики – это конвойные, хотя по мозгам – точно чурки. Короче, я вместо барыги из хаты выхожу, они даже и бровью не повели. Меня в автозак – и в суд, там в клетку. Адвокат не припёрся, чего время терять, коли все решено. Судья в мантии выполз, не поднимая глаз, оправдаловку прочитал и обратно в свою комнату. Меня конвой из клетки выпустил прямо тут же. Я ручкой помахал и на волю…

– Погодите…

– Да чего ты мне выкаешь? Нормально базарить, что ли, не умеешь?

– Хорошо… Но они же должны проверить документы, не знаю, ещё что там.

– Должны, – загоготал Дима, – только где мы живём, братишка?.. Правда, погулять долго не пришлось. Но сам виноват. Зарулил к девчоночке знакомой и давай жизни радоваться. У неё через два дня и повязали. Вот, привезли сюда, конвоя дожидаюсь… Эх, маловато оттянулся. Теперь ещё годика три за побег нарисуют. Ты-то, в первый раз здесь?

– В первый…

– С почином. Не переживай, у тебя все впереди. Зато книжек сколько напишешь, Толстому и не снилось.

Антон тяжело вздохнул. «Уже дописался». Димон затушил о стену окурок.

– Чувствую, опустят мне тюремное начальство почки за обиду. Потом в карцер суток на десять запрут… А чего обижаться, если сами уроды? Да, здорово похохмил, – он снова прилёг на нары.

Антону в тот момент было не до чужих проблем. Он по-прежнему не мог унять возмущение от случившегося. «Сидел дома, писал книжку, никого не трогал. Наоборот, помог ближнему. И получил подарок. Верно говорят, от сумы и от тюрьмы… И никому ничего не докажешь. Может, мне все это привиделось? Может, это розыгрыш?» Сейчас зайдёт в камеру Валдис Пельш и радостно объявит: «Разыграли мы вас, Антон Батькович! Добро пожаловать в студию!» Он все ещё не верил в реальность происходящего.

– Дачки-то есть кому носить? – спросил Димон.

– Что носить? Не понял…

– Передачки. Харчи там, вещички.

– Я не думал пока… Родители, наверно.

– Скажи, чтоб шузы притащили. В тюрьме сейчас дубак, не топят, гады, в тапочках загнёшься. Носки шерстяные попроси и вообще шмоток тёплых побольше. Там не Канары.

Антон скис окончательно. Реальность не была виртуальной. Намалёванный скелетик на стене. В полосатой робе и шапочке с номером. «Хочешь похудеть? Узнай у меня, как».

«Зря попросил сообщить матери… Она ж с ума сойдёт… Хотя, Владимир Аркадьевич вряд ли родителей сейчас найдёт, а где они работают, он не знает. Хорошо б, Ульянову позвонил. Телефон „Ариадны“ есть в справочнике… А Борюсику я морду набью… Не умею, но набью. Лишь бы выйти отсюда…»

Димон что-то растолковывал про прелести тюремной жизни, но Антон его не слушал.

«А книга?.. Как её теперь закончить? У меня каждый день на счёту… Черт, самого же главного не спросил, сколько мне светит?»

– Дим, не знаешь, случайно, что за это бывает? Ну, за вымогательство?

– Ежели по кодексу, лет до трех, кажется, а, ежели по жизни, смотря, сколько у тебя бабосов. При удачном раскладе можно и на поруки выйти. Трудовой общественности. Либо условно получить.

«Три года!.. Во, попал!»

– Будешь хорошо сидеть, отпустят досрочно. А хорошо сидеть – значит, администрацию подкармливать и барабанить.

– Как это – барабанить? В барабан?

– Нет, в бубён… И где вы, писатели, только живёте?

«Можно подумать, у нас все только по тюрьмам и сидят… Кстати, а неплохую идею этот Димон подкинул. Не придётся теперь ломать голову, как освободить Шершня… Тьфу ты, при чем здесь Шершень? Мне для начала самому выйти надо“.