Джонатан Латимер - Леди из морга

– Что? – Крейн отпил из бокала. – Ну же!

О'Малли сказал:

– Мы обнаружили, что пора обедать.

Уильямс вздохнул:

– Ну вот. Опять испортил мне рассказ.

Голубые глаза Кортленда недоумевали.

– Просто потрясающе, а? – Крейн обращался к Кортленду. – И мы платим им двенадцать долларов в неделю плюс разъездные.

Тот улыбнулся, принимая игру.

– Баснословная сумма!

Блондинка, покачивая бедрами, направлялась к ним.

Крейн торжествовал.

– Привет, Чонси, – сказала она. Кортленд встал:

– Бог мой, Топси, что ты здесь делаешь? Где Ева?

– Я выступаю в "Аполло", а Ева в Нью-Йорке. Заходи после спектакля, Чонси, поболтаем, а сейчас я бегу. Через пятнадцать минут начинаем.

Розовое платье туго облепило ее ягодицы.

– Когда-то я ухаживал за ее подругой, – пояснил Кортленд. – Чудесная девчонка.

Крейн заказал виски. Кортленд взглянул на часы:

– Сколько отсюда до аэропорта?

– Примерно три четверти часа, – ответил Уильямс.

– Тогда у меня еще масса времени. Чем мы займемся?

– Можем пойти в кино, – ответил Крейн.

– Я имел в виду работу.

– Ах да, конечно, – Крейн тупо смотрел на него. – Нет, я предпочитаю кино.

Уильямс сказал:

– Крейн, если полковник узнает...

О'Малли перебил его:

– Ну, мы-то, во всяком случае, займемся делом. Походим за этим ублюдком.

Официант принес виски, Крейн распорядился:

– Один из вас, ослы, пойдет со мной. Думаю, мне понадобится помощь.

Он рассказал им о миссис Удони. О'Малли покачал головой:

– Не стоит идти толпой, они примут нас за копов и слиняют.

– Я думал об этом, – Крейн потягивал виски. – Они могут принять нас за полицейских, но вся штука в том, что явимся мы туда вдребезги пьяными. Это ни у кого не вызовет подозрений.

– Да, парень, – согласился Док Уильямс, – в самом деле, веская причина, чтобы набраться.

– Итак, джентльмены – произнес Крейн, – кто готов принести себя в жертву?

Оказалось, что готовы оба. Пришлось бросить монету. Жребий пал на О'Малли.

– Ну что ж, приступим к возлияниям, – сказал тот, потирая руки. – С чего начнем? Шотландское, ржаное или старый добрый джин?

Все сошлись на шотландском. Вскоре Уильямс и Кортленд ушли. Крейн и О'Малли взяли такси.

– Театр "Чикаго", – сказал О'Малли водителю.

– Ну ты, бездельник, – проворчал Крейн, когда такси тронулось, – рассказывай, что вы с Доком раскопали.

– Похоже, мы нашли твоего гробовщика. По крайней мере, мы узнали о рыжем парне. Он работает в похоронном бюро на Саут-Сайде.

– Куда отправился Уильямс?

– Он хочет узнать, левша этот рыжий или нет.

– Отлично, – великодушно похвалил Крейн. О'Малли посмотрел в заднее окошко.

– Святой Иисус! – воскликнул он. – За нами гонятся!

У театрального подъезда швейцар открыл дверцу.

– Надеюсь, это та очаровательная блондинка, – сказал Крейн, расплачиваясь с таксистом.

Когда они за несколько минут до полуночи вновь вышли на улицу, горячий, как из электросушилки, поток воздуха опалил их лица. Они с трудом протолкались сквозь толпу, ярко освещенную театральной иллюминацией, вышли на Рандольфстрит, где выпили по два стакана пунша, и сели в такси.

– Прошу меня простить великодушно, – сказал шофер, когда Крейн назвал адрес, – но это довольно злачное место.

– Все в порядке, парень, – ответил О'Малли. – Когда нам понадобится гид, мы тебе свистнем.

– Дело твое, командир, – пробормотал таксист. Крейн, развалясь на заднем сиденье, мурлыкал: "Не дари мне букеты, купи сандалеты".

– Какого черта? – спросил О'Малли – Я не слышал эту песенку уже лет десять.

– Это все мисс Росс, – ответил Крейн – Я все думаю, как она обходилась без обуви.

– Может быть, она из какой-нибудь секты?

Они пересекли Кларк-стрит и довольно долго ехали по набережной. Потом освещение стало ярче, появились ресторанчики, однодолларовые отели. Такси остановилось у заведения с омарами и морскими черепахами на вывеске. "Кларк Эри, – гласила она. – Полета очаровательных хозяек".

Они поднялись на третий этаж. Афиша над кассой обещала костюмированный бал.

В углу у буфетной стойки два филиппинца потягивали оранж и беседовали с небритым парнем с повязкой на ухе.

– Сколько? – голос был лишен всякой интонации. Крейн повернулся к О'Малли.

– Кассирша хочет знать, сколько, – сказал он. – Что ты думаешь по этому поводу?

– Скажи ей, что нас двое, – ответил ирландец. – Я не хочу ее. Слишком жирная.

Человек с забинтованным ухом подошел к ним: