Дональд Гамильтон - На линии огня

Когда за ним закрылась дверь, я повернулся к девушке, примостившейся в кресле, стоящем в углу, ее ноги перевешивались через деревянный подлокотник. Такая позиция не выглядела слишком комфортабельной, но тем не менее девушка, судя по всему, чувствовала себя вполне уютно. Она была маленькой, почти крошечной, с коротко стриженными черными волосами, вздернутым носиком и небольшим чувственным ртом. На ней были белые босоножки на высоком каблуке, прямое платье с широким подолом и голубые нейлоновые трусики с кружавчиками. Позиция девушки позволяла произвести как бы полную инвентаризацию ее нижнего белья, за исключением, правда, наличия лифчика – этот вопрос до дальнейшего рассмотрения оставался пока открытым. Дав мне насмотреться, она захихикала, одернула подол и пропела:

– Приветик! Я Дженни.

– Рад слышать, – был мой ответ. – А я Пол.

– А он ничего, – протянула она. – Его что, непременно надо было выгонять?

– Трое – это уже толпа, – заметил я.

– А я люблю толпы.

Изощряться в остроумии становилось все мучительнее. Я решил перейти на прозу.

– У тебя есть что-нибудь поесть?

– Кто тут хочет еды? – Она подняла пустой стакан с пола и протянула его мне. – Будь ангелом, ангелочек.

Я взял стакан и поставил его на комод рядом с полунаполненным другим стаканом и кувшином с тающим льдом.

– Хочу есть, – непреклонно заявил я.

– Не думаю, что собираюсь тебя полюбить. – Когда Дженни дулась, ее ротик казался менее приятным. Впрочем, особенно в глаза это не бросалось.

– Так уже случалось и прежде, – сообщил я.

– Что именно?

– Не важно.

Мои гости переворошили мой чемодан в поисках спиртного. Я прошествовал к нему и нашел спортивную рубашку. Здесь было не то общество, чтобы облачаться в галстук со смокингом, к тому же я и так весь день потел в пиджаке. Швырнув «Пи-38» в чемодан, я захлопнул крышку. Девушка встала с кресла и исчезла в ванной. Возможно, принять столь внезапное решение ее заставил вид оружия. Вскоре она вышла, помедлила перед зеркалом на комоде, дабы произвести инспекцию своего внешнего вида, сложила губки и нанесла на них слой светлой помады, потом прошла обратно к креслу и подняла полосу такого же материала, что и на платье, но отороченную бахромой. Задрапировала ею плечи и вернулась к зеркалу, чтобы взглянуть на результат, прежде чем объявить себя готовой на выход.

Я повел ее в отель, где, как знал, кормили вполне съедобной пищей. Позже мы посетили бар. Несмотря на то что моя спутница добавляла уже на старые дрожжи, мне пришлось возиться с ней до половины третьего ночи, пока она не опьянела вконец. Дженни вырубилась еще в машине на обратном пути к кемпингу. Я припарковался перед хижиной, отнес ее вовнутрь, пинком закрыв дверь, и водрузил на дальнюю кровать. Уже начал было искать, чем накрыть девушку, но, оглядев комнату, понял, что она ничего с собой не привезла, кроме небольшой косметички. Так что платье, одетое на ней, должно послужить своей хозяйке еще и на следующий день. Поэтому, сняв с нее босоножки, я перевернул Дженни на живот. «Молния» на платье шла вдоль всей спины, так что раздеть девчонку не составило труда.

Я накрыл спящую простыней и повесил платье в шкаф, стараясь при этом не вспоминать другую девушку, которой когда-то оказывал такие же услуги, но на более законных основаниях. Затем облачился в пижаму, отправился в постель и постарался ни о чем не думать, особенно о том, что я в комнате не один. После того как целая толпа врачей наперебой заверила меня, что хирург проделал отличную работу, я все равно ощущал себя калекой. От одного сознания, что я во всех отношениях, кроме одного, почти полноценный мужчина, становилось невесело. Медики все, как один, твердили, что ничего страшного не случилось, но у меня ушло шесть месяцев на то, чтобы убедиться в обратном.

Когда я проснулся в половине седьмого утра, Дженни еще спала. Я побрился, принял душ, облачился в старую одежду и покатил в город. Единственным открытым заведением в этот час, где можно было позавтракать, была закусочная на автобусной станции с ее гамбургерами. Она оказалась лучше, чем можно было ожидать по ее виду. Я заказал яичницу с беконом, а пока ел, заполнил термос. Затем поехал обратно к хижине. Девушка наконец-то проснулась. Когда я вошел, она села, зевая, провела пальцами по волосам и поинтересовалась:

– Сколько там натикало?

– Четверть восьмого, – ответил я. – Хочу пойти на рыбалку. Одевайся, если желаешь составить мне компанию.