Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]

Но стоило мне припарковаться возле ее дома на Сент-Эндрюс-Плейс, она моментально придвинулась ко мне почти вплотную.

— Марк?

— Да, Энн?

— А я надеялась, что вы отвезете меня куда-нибудь еще. Я хочу сказать — не домой.

— Так ведь я же говорил, что подброшу тебя домой.

— Знаю. Но я подумала… Впрочем, ладно, какая разница… Посмотрите на меня, Марк!

Я вздрогнул, когда она почти упала на меня. Лицо ее было так близко, что у меня перед глазами оказалась тоненькая шелковистая бровь, один сверкающий кошачьей зеленью глаз, губы, изогнутые, как лук Амура. На лице застыла странная напряженная гримаса, зубы влажно блестели.

— Поцелуйте меня, Марк.

Ее рука кольцом обвилась вокруг моей шеи. Она притянула к себе мою голову, еще мгновение — и ее губы прижались к моим. Поцелуй был неожиданно нежным и невинным, и я едва не потерял голову, такими сладкими и волнующими оказались губы этой непостижимой девушки. Но вдруг все изменилось. Нас охватил жар, мы пожирали друга друга голодными, жадными поцелуями. Я прижал ее к себе и смял мягкие губы своими, пока ее язык отплясывал у меня во рту сумасшедший чувственный танец.

Наконец в голове у меня немного прояснилось, и, схватив ее за плечи, я осторожно отодвинул ее от себя.

— Погоди минуту, Энн. Так не годится.

— Ну, пожалуйста, Марк.

Я заметил, как она стиснула все еще дрожащие руки и прикусила губу. Почему-то мне бросилось в глаза, как трепетно билась на изящной шее тоненькая синяя жилка.

— Энн, мне пора. Мы не можем… Пойми, я должен увидеться с Борденом.

— Марк, скажите, неужто я совсем вам не нравлюсь? Похоже, вы даже не считаете меня хорошенькой!

Не мог же я сказать ей, что в эту минуту наслаждаюсь мягкостью ее плеч под моими ладонями. То и дело ее тело пронизывала конвульсивная дрожь, после чего словно электрический разряд пробегал по моим пальцам, отдаваясь во всем теле.

— Ну что ты говоришь?! — возразил я. — Ты прелестна, ты просто замечательная… — И тут я остановился.

Господи, ну где найти слова, чтобы эта девочка поняла наконец, что она делает со мной?!

— Тогда не будь так жесток со мной, — простонала она. — Я ведь сказала тебе, помнишь — в баре? — что я испытываю! Помоги же мне, Марк!

Ее руки сомкнулись у меня на шее, и она снова прильнула ко мне. Горячие губы прижались к моим губам, и вдруг я почувствовал ее пальцы у себя на щеке. Ладонь ее скользнула вниз и легла мне на грудь. Даже сквозь плотную ткань рубашки я ощущал острые ноготки, царапающие тело. Сердце бешено колотилось, едва не разрывая ребра.

Нежное гибкое тело извивалось у меня в руках. Вдруг она резко дернула вверх тонкий шерстяной свитер и, взяв мою руку, потянула ее к себе. Я скорее почувствовал, чем увидел, как ее пальцы теребят пуговицы моей рубашки, пробираясь внутрь. Затаив дыхание, я погладил шелковистую кожу и обхватил ладонью восхитительную чашу ее груди. Она легла мне в руку, и я чуть не задохнулся от наслаждения. Господи, какая горячая! Ее плоть жгла мне ладони. В ушах шумело, я чувствовал, как она все плотнее и плотнее вжимается в меня. Мне не хватало рук, чтобы ласкать ее грудь и в то же время чувствовать шелковистую гладкость обнаженных бедер. Наше дыхание смешалось;

От нее чуть-чуть пахло коньяком.

— Марк, — тихо прошептала она, — люби меня, люби меня, люби меня…

Мне словно сунули за шиворот пригоршню снега.

В голове вдруг прояснилось, и я отчетливо услышал голос Глэдис — она произносила те же самые слова. Ее признания сливались в одну тяжелую, липкую, горячую фразу, которая словно стекала по мне, как сейчас слова Энн. Мне почудилось, что пальцы Глэдис царапают мою рубашку, стараясь проскользнуть внутрь. Глэдис. Миссис Уэзер.

Собравшись с духом, я грубо оттолкнул от себя Энн.

— Марк! — сдавленно пискнула она.

— Отправляйся в дом.

Мой голос показался мне незнакомым. Раньше я не замечал в нем этой почти уродливой хрипотцы.

— В чем дело?! Ничего не понимаю!

— Пожалуйста, Энн, уходи!

— Ты серьезно?

— Абсолютно!

Я не знаю, как долго она смотрела на меня, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Потом ее рот сурово сжался. Низко опустив голову, Энн глухо спросила:

— Но почему, Марк?

— Забудь об этом. Я и сам не знаю.

— Это из-за меня?

— Нет.

— Тогда почему?

— Не могу тебе объяснить. Сам толком не понимаю. Все в голове перемешалось, черт!.. Слушай, Энн… просто постарайся забыть об этом. Так будет лучше.

Она будто оцепенела, потом я услышал приглушенный вздох.