Микки Спиллейн - Пилот

— Теперь я понимаю, в чем дело, дорогая, — сказал я.

— Сеньор?

— Обо всем этом. Я все понял. Я знаю и о корабле, который вы называете «Банан».

— И о том, куда он идет?

— Пока нет.

Сильное разочарование отразилось на ее лице.

— Очень, очень скоро, малыш, еще несколько минут. Посмотри, где мы?

— На южном конце причала.

— Где-нибудь поблизости есть телефон?

— Да, я знаю, где он.

— Отлично, тогда пошли.

Своим звонком я вытащил Чарли Трауба из кровати и спросил, записывал ли Такер переговоры с контрольно-диспетчерской вышкой.

Он ответил:

— Конечно, когда хотел иметь полный отчет о своих полетах. А почему ты спрашиваешь?

— "Вердо" и «Кристи» — записывающие устройства, которые мы применяли раньше во время разведывательных полетов, когда в спешке не могли нанести что-либо на карту. Их установил офицер разведки в нашей эскадрилье. Такк все еще пользовался этой системой. У тебя магнитофон есть?

— Да, есть на вышке.

— Соедини меня с ней, а сам отправляйся туда и поставь пленку последнего полета Такка. Он наверняка передавал информацию, а если все записывалось автоматически, диспетчер на вышке, не зная, что на пленке, мог просто сдать ее в архив.

— Но...

— Давай поторапливайся.

Некоторое время спустя в трубке опять раздался голос Чарли:

— Кэт?

— Да, слушаю.

— Пленка готова.

— Прокрути ее.

И я снова услышал голос Такка сквозь гудение двигателей. Очень спокойно он доложил свое местоположение и то, что у него на борту антикастровский агент со сведениями о «Банане». Он не рисковал. В случае, если что-нибудь произойдет до того, как он приземлится, Такк хотел иметь заявление на пленке, пусть даже и не подтвержденное документами.

«Банан» был кораблем, который назывался «Леона» и направлялся в Панамский канал, где должен был быть взорван. Это бы, конечно, не нанесло сильного ущерба нашей военной или экономической мощи. Но это и не было задачей «Банана». Это была провокационная кампания, которую хотели организовать красные, с тем чтобы она сработала против нас. Это было бы что-то типа поджога рейхстага с целью обвинить в произошедшем оппозицию. «Холодная война» переросла бы в «горячую». А у красных появился бы повод, чтобы ввести свои войска и использовать свою пропагандистскую машину на полный мах. Кто бы встал на нашу сторону?

Голос Такка неожиданно оборвался. Он умер. Я повесил трубку и объяснил все Шарон.

— Уже слишком поздно, сеньор?

Мне необходимо было сделать еще один звонок. И он будет самым главным. После трех неудачных попыток я наконец связался с человеком по имени Джонс. Я рассказал ему, что Смит мертв и его убийца тоже. Я сказал еще, что остался только один способ все уладить, и этот способ — мой.

Джонс спокойно спросил:

— Как это можно сделать?

— Я сделаю это.

— А что вы хотите от меня?

— Доклады с самолетов, патрулирующих зону урагана. Кто-нибудь из пилотов мог заметить корабль. Это возможно?

— Я устрою это. Как я свяжусь с вами?

— Я позвоню с другого телефона, — ответил я и повесил трубку.

Люди на грузовике уже ждали около моего «мустанга». Им не потребовалось много времени, чтобы подцепить две бомбы под крылья самолета. Когда все было готово, они с любопытством посмотрели на меня и уехали.

Я позвонил Джонсу. У него уже была нужная информация, но его голос дрожал.

— Послушайте, Фэллон...

— Нет времени, дружище. Когда все будет позади, я объясню. Но не сейчас. Где корабль?

Он дал мне координаты, и я записал их.

Шарон ждала меня рядом с самолетом, ее глаза были влажными of слез.

— Ты думаешь, что сможешь это сделать?

— Я буду стараться изо всех сил.

Я поцеловал ее и добавил:

— Я вернусь, Шарон.

Контрольно-диспетчерская вышка не хотела давать мне разрешение на взлет, но я не оставил им шанса сказать мне об этом. Я быстро взлетел, набрал нужную высоту и пошел на крейсерской скорости. Вскоре я обогнул зону урагана. Где-то внизу подо мной шла «Леона» со своим грузом мирового разрушения на борту.

Я обнаружил «Леону» в десяти милях от предполагаемого курса. Чтобы убедиться, я снизился, включил посадочные огни и увидел ее название на борту. С палубы ответили пулеметными очередями.

Только две попытки. Это все, что у меня было.

Я сделал первый заход с кормы и сбросил бомбу. Оглянувшись, я увидел желтую вспышку и сильный крен судна, которое приняло на себя удар близкого разрыва. На палубе загорелись огни, забегали люди, и меня попытались поймать в луч прожектора, но не тут-то было.