Джеймс Чейз - А что будет со мной?

Я снова задумался. До слез обидно было отказываться от трех миллионов из-за гулящей бабы.

– Может, мне лучше поговорить с ней.

Эрскин покривился:

– У нее характер заковыристый.

– Что верно, то верно. Знаешь, я подумаю. Ладно, Гарри, спасибо, что предупредил. – Я не хотел продолжать ночной разговор. Мне и так уже хватало пищи для размышлений. – Утро вечера мудреней.

– Думаешь, дело выгорит?

– Не знаю. Знаю только, что сами собой три миллиона не приплывут в руки. – Я встал.

– Ты действительно считаешь, что нас могут пристукнуть после посадки? – спросил он, поднимаясь со стула.

– Спроси что-нибудь полегче. И потом, мы еще не приземлились, давай преодолевать трудности по мере их поступления.

– Да-а. – Он провел рукой по коротким волосам. – Ну, ладно, мозгуй. Если понадоблюсь, я в пятнадцатом коттедже.

– А где живет Пэм?

– В двадцать третьем, последний в нашем ряду.

Я проводил Эрскина и принялся мерить шагами гостиную, переваривая все услышанное, потом перешел в спальню, скинул пижаму, надел рубаху и джинсы, нацепил сандалии и вышел на улицу. Без лишнего шума я прошагал весь ряд до последнего домика. Убедившись, что на нем проставлен номер 23, я постучал.

В зашторенных окнах горел свет. Пэм отозвалась не сразу:

– Кто там?

– Твой поклонник.

Она открыла, я протиснулся мимо нее в дом и затворил за собой дверь.

Она стояла босая, кутаясь в легкое покрывало.

– Ты! Что надо?!

– Есть разговор насчет Берни. – Я уселся в кресло.

– Не собираюсь обсуждать с тобой Берни! Убирайся вон!

– Не горячись… разговор деловой. Мы хотим сорвать три миллиона, но ты можешь завалить всю операцию.

– Я? Почему это?

– Если сама не понимаешь, значит, ты глупей, чем я думал. Объясняю: потому что ты каждого встречного мужика тащишь в постель, и Берни из-за этого сам не свой. Он не в состоянии сосредоточиться на работе, а на таком летчике, детка, можно ставить крест. Ты гуляешь напропалую и воображаешь, что с него – как с гуся вода, а он света белого не видит.

– Вранье! – Она сжала кулаки. – Берни сам сказал…

– Да замолкни! Ты – его слабость. Он что угодно скажет, лишь бы удержать тебя. Так вот, послушай. Ставка в нашем деле – три миллиона долларов. Я не потерплю, чтобы сучка вроде тебя, у которой зуд в одном месте, угробила классного летчика. Поняла? – Говорил я спокойно, без крика. – Завтра пойдешь к нему и скажешь, что отныне будешь с ним, а похождениям – конец, да так скажешь, чтобы он поверил.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать? – завопила она. – Мы с Берни…

– Замолкни! Это ультиматум, детка. Либо ты обуздаешь свою пылкую натуру вплоть до конца операции, либо скатертью дорога. Выбирай: угомониться или выйти из игры.

– Да? И кто же это выведет меня из игры?

– Детка, – улыбнулся я, – это проще простого. Ахнуть не успеешь. Стоит мне намекнуть миссис Эссекс, что ты распутничаешь, как тебя вышвырнут вон. Я не хочу делать этого, но придется, если ты не убедишь Берни, что отныне будешь паинькой.

– Вот гад!

Я встал:

– Таковы мои условия: ты успокоишь его или выйдешь из игры.

Лежа в постели, я снова прокрутил в памяти весь разговор. Более сильных доводов вроде бы не было, и теперь оставалось только ждать, подействуют мои слова или мечта о трех миллионах рассеется как дым.

Наконец я уснул, и разбудил меня телефонный звонок. Я взглянул на часы: половина одиннадцатого. Сквозь задернутые шторы пробивалось солнце. Мне спалось лучше, чем я ожидал.

Я пошел в гостиную и снял трубку.

– Джек, дружочек.

Я сразу узнал его.

– Слушаю.

– Я переговорил со своим клиентом. Можете осмотреть посадочную полосу. Он сказал, что это лишнее, но если вам так спокойней, то пожалуйста.

– Мне так спокойней.

– Да. Значит, отправляйтесь в Мериду и ждите в гостинице «Континенталь». Я договорился, что за вами заедут четвертого числа, днем, примерно в половине первого. Стало быть, у вас есть три дня на сборы. Устраивает?

– Вполне.

– Тогда счастливо, дружочек. – И он повесил трубку.

Я принял душ, побрился, потом сел в «альфу» и поехал в город. Весь день я провел в Парадиз-Сити, слонялся, загорал и обдумывал нашу операцию. Трижды представлялся удобный случай подцепить красотку, но я удержался. И без того голова трещала от наседавших мыслей, не хватало еще осложнять себе жизнь случайными связями.

В начале восьмого я вернулся на аэродром и пошел к коттеджу номер 15. Эрскин открыл мне дверь, продолжая водить по щеке механической бритвой.