Джеймс Чейз - …И вы будете редактором отдела

– Что еще?

– Все.

– Будет сделано. Кстати, Эд, а не ты ли случайно укокошил девочку?

Я почувствовал себя, как боксер, которого ударили ниже пояса.

– Не понял?

– Ну и ладно! Я просто дурачусь. Этот фараон с рысьими глазами расспрашивал меня о тебе и Хелен. Он, похоже, считает, что ты знал ее лучше остальных.

– Он чокнутый.

– Это точно. Я всегда считал фараонов чокнутыми. Ну, поскольку совесть у тебя чиста, тебе плевать.

– Вот именно. Отправь телеграмму, Джек.

Максуэлл заверил, что отправит ее немедленно.

– Пока, – бросил он. – Смотри там поосторожней.

Вскоре после девяти я вышел из «Везувия» и поехал на взятой напрокат машине в Сорренто. До гавани я добрался в половине десятого и, поставив машину под деревьями, спустился к причалу.

Там все еще околачивались три или четыре лодочника, и я подошел к ним. Я поинтересовался у одного из них, нельзя ли мне взять напрокат весельную лодку. Я сказал, что хотел бы пару часиков потренироваться, поработать веслами. Мы препирались с ним минут десять, и наконец за пять тысяч лир я заполучил лодку на три часа. Я отдал ему деньги, он подвел к лодке и оттолкнул от берега.

Стояла темная ночь с усыпанным звездами небом. Я греб, пока земля не скрылась из виду. Тогда я положил весла в лодку, стащил с себя одежду и оказался в плавках, которые натянул еще в отеле. Потом снова взялся за весла, направляясь к вилле Майры Сетти.

Я подогнал лодку к берегу, вытащил ее на мягкий песок и удостоверился, что ее не унесет приливом, а сам вошел в воду и поплыл в сторону виллы. Вода была теплая, и продвигался я быстро, стараясь не шуметь. Я заплыл в заливчик, держась подальше от круга красного света, отражавшегося на водной глади.

Там стояли на приколе две лодки с мощными моторами и одна весельная лодка. Я направлялся к ступенькам, которые вели вверх к вилле. Я плыл осторожно, оглядывая стену гавани, когда вдруг увидел, как красная точка описала полукруг в воздухе, упала в море и, шипя, погасла: кто-то невидимый мне выбросил окурок.

Я продолжал бесшумно плыть и уже был почти у самой стены. Над головой я разглядел кольцо для причаливания и, слегка потянувшись, ухватился за него и повис, глядя вверх, откуда прилетел окурок.

Приглядевшись, я различил фигуру человека, сидевшего на швартовой тумбе. Он, похоже, смотрел в сторону моря. Он был на противоположном от меня конце бухточки, примерно в тридцати метрах от того места, где находился я. Я терпеливо выжидал. Минут через пять он встал и неторопливо пошел вдоль изгиба залива к его дальнему концу.

Он вышел на красный свет, и я хорошо его разглядел: высокий, крепкого телосложения, белая майка, черные брюки и сдвинутая на затылок кепочка яхтсмена. Он лениво облокотился о стену, стоя спиной ко мне, и я увидел, что он закурил.

Я снова опустился в воду и осторожно поплыл брассом к ступенькам. Положив руку на первую, я глянул через плечо. Человек, стоя ко мне спиной, по-прежнему смотрел на огни Сорренто. Я подтянулся, вылез из воды и стал бесшумно подниматься по ступенькам, держась в тени нависающих деревьев. Я еще раз оглянулся, но человек так и остался неподвижным и смотрел в другую от меня сторону.

По ступенькам я добрался до террасы, откуда открывался вид на гавань. Я остановился и посмотрел на виллу в пятнадцати метрах надо мной. Я увидел большое, без занавесок, освещенное окно. Никаких признаков жизни, только тихая музыка: то ли радио, то ли пластинка.

Держась в тени, я не спеша одолел еще один пролет и оказался на второй террасе. Напротив освещенного окна апельсиновое дерево отбрасывало полоску тени. Я скользнул туда и, уверенный, что никто меня не видит, заглянул в большую гостиную.

За столом в центре комнаты сидели четверо мужчин и играли в покер. За ними лежала на кушетке Майра Сарти – она читала журнал и курила, рядом с ней стояла радиола, откуда доносились тихие звуки танцевальной музыки.

Я посмотрел на мужчин за столом. Трое из них были персонажами из боевиков: крикливая одежда, ослепительно яркие галстуки, обгоревшие на солнце лица, жесткие, худые и злобные. Мое внимание привлек четвертый, лет пятидесяти, огромный, безобразно толстый, смуглый. В прошлом я слишком часто видел его фотографии в газетах, чтобы не узнать его сейчас. Как же это я раньше не догадался, что эта труднодоступная вилла может послужить прибежищем для Фрэнка Сетти, но я почему-то даже не думал, что он здесь.

Мужчины были сосредоточены на игре. Кто выигрывает, сразу было видно: перед Сетти стояло шесть высоких столбиков фишек. Пока я наблюдал за ними, высокий, худой мужчина, похожий на крысу, с отвращением бросил окурок. Он что-то сказал Сетти, тот по-волчьи ощерился в ответной улыбке, отодвинул стул и встал. Двое других тоже побросали карты и с облегчением откинулись на спинки стульев.