Дмитрий Линчевский - Гранатовый срез

Взбираясь по лестнице методом школьного циркуля, Андрей возненавидел бизнесмена Жукова еще до того, как успел с ним познакомиться…

Поднявшись, наконец, со скрипом и стонами на 9-й этаж, Полынцев злобно тюкнул пипку модного (в виде маленькой фигушки) звонка…

— Кто там? — послышался из квартиры милый женский голосок.

— Милиция, — устало выдохнул Андрей.

— И что с того? — не слишком любезно и отнюдь не мило поинтересовались изнутри.

— Жуков Сергей Алексеевич здесь проживает?

— А что вы хотели?

— Его и хотел.

— Зачем?

— Послушайте, вы не забыли, что это я из милиции, а не вы, и что спрашивать положено мне, а не вам.

— Вот как?! — возмутилась женщина. — Он ломится в мою квартиру, а я не могу спросить зачем?

— Вы бы дверь открыли, да поговорили со мной нормально, может, и вопросов бы меньше стало.

— С какой радости я вам буду открывать? У вас ордер что ли есть?

— Мне нужен гражданин Жуков, — теряя терпение, процедил Андрей, — пригласите его, пожалуйста.

— Нет его дома.

— А где он и когда будет?

— В отпуске. Не знаю, — по пунктам лаконично ответила собеседница.

— Так мы с вами далеко не уедем, — вскипел Полынцев. — Откройте немедленно и предъявите документы для паспортного контроля!

— Не собираюсь делать ни того, ни другого. Хотите, врывайтесь силой, коли вам закон не писан.

— Да, нет, этого я делать не буду. Просто сяду здесь и подожду, пока сами выйдете.

— И тогда застрелите, да?

— И тогда отвезу в управление, а там, определю в самую грязную клетку к помойным бомжихам и сифилисным плечовкам.

— За какие такие грехи?

— Для установления личности. Вы же не представляетесь, документов не показываете. В самую поганую клетку.

Женщина затихла и Полынцеву показалось, что она принялась с кем-то энергично перешептываться. Хотя звук скорее напоминал шуршание одежды, может, паспорт в карманах искала. Время тянулось медленно…

— Вот мои документы, — наконец открылась дверь и в узком просвете показалась молодая рыжеволосая толстушка с ямочками на щеках, вздернутым носиком и прищуренными лисьими глазками.

Симпатичная, можно сказать, бабенка, оценил пышные формы Андрей. Откуда в ней столько ненависти к милиции? Или есть причины?

— Так, — раскрыл он почти новенький паспорт, — Жукова Галина Федоровна… родилась… прописана… замужем… Кажется, все в порядке. — А почему так долго не открывали, с законом не в ладах?

— Мы-то в ладах, это вы с ним, похоже, не дружите.

— С чьей колокольни посмотреть… И все же, где ваш супруг, как с ним можно встретиться?

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем?

— Опять двадцать пять! Ну, допустим, об одной сделке с фирмой 'Крона'. Вы об этом что-нибудь знаете?

— Нет. И когда муж вернется, тоже сказать не могу. Он по разным городам путешествовать поехал, связи там всякие налаживать, рынок сбыта искать, неизвестно, сколько на это времени понадобится — бизнес у него, понимаете?

— Хорошо, — вздохнул Полынцев, — вот мой телефон, когда Сергей Алексеевич объявится, позвоните мне, пожалуйста, или сам пусть наберет, у нас к нему несколько вопросов.

— Договорились, — нехотя приняла визитку Жукова. — Паспорт вернете или себе на память оставите?

— Конечно, вот, пожалуйста, — Андрей протянул документы.

— До свидания, — хлопнула дверью хозяйка.

Чтоб тебя, как меня переклинило. Подумал Полынцев и, словно утенок, вперевалочку заковылял вниз по ступенькам. Было бы неплохо переговорить с соседями: одно дело жена, а другое — посторонние люди. Но копчик так заныл, что мысли о работе показались натуральным кощунством.

Автобусная остановка была маленькой, грязненькой, скособоченной. Здесь, как на палубе тонущего баркаса, толпились возбужденные пассажиры и, пританцовывая от холода, нетерпеливо ждали, когда, наконец, прибудут спасательные шлюпки. Едва завидев моторную лодочку-маршрутку, народ отчаянно сморкался, решительно откашливался и на секунду замирал перед стартом. Не успевала посудина бросить якорь, как начинался бойкий штурм. Подошвы, колени, локти, головы, хоть пустые, но крепкие, — все шло в дело, все — на абордаж… Наши люди на 'Титанике' не остались бы за бортом, точно.

Полынцев грустно покуривал в сторонке, без удовольствия наблюдая за происходящим. Он не участвовал в соревнованиях по двум причинам: во-первых — потому что был офицером милиции, то есть, человеком вежливым и культурным; а во-вторых — нестерпимо саднил копчик, не разбежишься.