Джек Хиггинс - Тысяча ликов ночи

Марлоу медленно кивнул, подумав о крушении надежд Марии Магеллан.

– У меня там на улице партия товара. Не интересуетесь?

Том взял карандаш и принялся внимательно его изучать.

– Это кое от чего зависит. А вы от кого?

Марлоу старался обуздать все нарастающую злость.

– Ты же прекрасно знаешь, от кого я, парень. Хватит валять дурака.

Жирный снова взорвался смехом.

– Вот это здорово, – просвистел он. – Это действительно смешно.

Марлоу холодно глянул на него через плечо:

– Кто вас просит совать нос в чужие дела?

На лице толстяка еще сохранялась улыбка, но глаза уже больше не смеялись. И совсем другой звук потряс громадное тело.

– А вот это уже забавно. Представь-ка ему меня, Том.

Гренби прокашлялся и сказал с явным удовольствием:

– Это мой новый партнер, мистер О'Коннор.

Марлоу повернулся к толстяку и презрительно осмотрел его с головы до ног.

– Так это вы и есть тот самый знаменитый О'Коннор? – сказал он наконец.

О'Коннор вытер глаза большим белым платком.

– А вы тот самый негодяй, который вчера задал трепку Кеннеди? – Его глаза пробежали по массивной фигуре Марлоу, и он удовлетворенно кивнул. – Мне хотелось бы взглянуть на это. А вы крупный мужчина. Очень крупный.

– Но не настолько, чтобы мы не могли обкорнать его до нужного размера, – ядовито сказал Гренби.

Марлоу быстро повернулся и выбросил вперед левую руку. Он схватил Тома за ворот рубашки и наполовину вытащил его из-за стола. Мгновение он холодно смотрел ему прямо в испуганные глаза.

– Повтори-ка еще раз, и я вобью тебя в землю, ты, червяк!

Он отпустил рубашку, и Гренби снова плюхнулся на свой стул.

О'Коннор покачал головой и прищелкнул языком.

– Очень глупо, Том. Ты сам напросился на это. – Он снова перевел взгляд на Марлоу. – Старик Магеллан вылетает в трубу. Через неделю он не сможет платить вам за работу.

Марлоу даже не подумал отвечать ему. Он повернулся и направился к двери. О'Коннор вскочил с места с неожиданной для него быстротой.

– Будем говорить разумно, парень, – сказал он, схватив Марлоу за руку. – У меня всегда найдется работа для хорошего человека.

Марлоу посмотрел на жирную руку, вцепившуюся в его рукав, и холодно ответил:

– Убери свою лапу!

О'Коннор отдернул руку, словно ужаленный. Марлоу посмотрел ему прямо в лицо:

– Ты, жирная свинья, это я обкорнаю тебя до нужного размера, если ты посмеешь угрожать нам.

Маленькие голубые глазки вспыхнули злобой. Какое-то мгновение оба смотрели друг на друга в упор, потом О'Коннор улыбнулся.

– Отлично, парень, – сказал он. – Делай как знаешь.

Открыв дверь, Марлоу полуобернулся:

– Еще одно, О'Коннор. Если попытаешься давить на меня, то проклянешь тот день, когда родился. Это я тебе обещаю.

Он тихо прикрыл дверь и спустился по лестнице.

Выйдя наружу, Марлоу на некоторое время задержался на платформе, закурил сигарету и начал обдумывать создавшуюся обстановку. Ясно, что ему придется объезжать все розничные магазины, как это сделал вчера Билл Джонсон. Он полагал, что О'Коннор не оставит эту лазейку надолго, если уже не прикрыл ее.

Он медленно направился обратно к грузовику. Проходя мимо погрузочной площадки склада О'Коннора, он заметил Кеннеди, который стоял в дверях и разговаривал с молодой девушкой. У нее было круглое и по-детски нежное лицо, обрамленное белыми как лен волосами, блестевшими под утренним солнцем. Одета она была в хлопчатобумажные джинсы в обтяжку и в короткую водительскую кожаную куртку.

Кеннеди что-то сказал ей, она быстро обернулась и посмотрела на Марлоу. Тот пристально глядел на нее в течение нескольких секунд, потом снова двинулся вдоль склада к своей машине. Он оглянулся еще раз и увидел, что девушка по-прежнему смотрит на него.

Недалеко, на узкой улице, которая шла прямо от склада О'Коннора, Марлоу заметил вывеску кафе, явно пользовавшегося популярностью у людей с рынка. Он внезапно почувствовал, что голоден, и направился к кафе.

По дороге позади склада О'Коннора он увидел на углу толпу и услышал рассерженные голоса. Он быстро пересек улицу и плечом проложил себе путь в толпе.

У задней части склада находилась еще одна погрузочная платформа, и на ее краю стояли четверо мужчин, злобно ругавшихся между собой. Один из них был негр. У его ног стоял старый, потрепанный фибровый чемодан, перевязанный веревкой. Мужчина, шумевший больше всех, был более шести футов роста, с широченной грудью и копной черных вьющихся волос. Он грязно ругался, выговаривая слова с тяжелым ирландским акцентом, и угрожающе поднимал руку со сжатым кулаком.