Роберт Крайс - Зверь, который во мне живет

Я взял шесть таблеток аспирина, проглотил их, вытащил из шкафа спальный мешок и разложил на диване. Голова у меня кружилась, начало действовать виски. Я сел.

Было уже слишком поздно для того, чтобы слушать новости. Может, покажут старый вариант «Нечто» 51-го года с Кеном Тоби. Когда я был мальчишкой, Кен Тоби защищал мир от чудовищ. Он вступал в схватку с существами из других миров, с теми, что поднимались со дна моря или попадали к нам из доисторических времен. Кен Тоби сражался с чудовищами, чтобы мы могли жить спокойно. А главное — всегда побеждал.

«Есть тот, кто всегда побеждает. В этом весь фокус».

Вскоре появился кот, запрыгнул ко мне на диван, залез на колени и принялся мурлыкать. После улицы его шерсть стала холодной. Я принялся поглаживать его по спине. И заснул.

Мне снилось, что я стою на жаркой пыльной арене, а Доминго Дюран в Огненном плаще подступает ко мне, держа в одной руке короткую шпагу, а в другой плащ. Толпа его приветствует, красивые женщины бросают розы. Я решил, что превратился в быка, но, опустив глаза, увидел, что у меня обычные руки и ноги. Проклятье, где же бык? А в следующий миг плащ отлетел в сторону, и темный сатанинский бык бросился на меня. Нет, не просто бык. На нем были сапоги Эскимоса из тюленьей кожи. Когда тебе снится сон, не нужно садиться на «конкорд», летящий в Вену, чтобы все понять. Когда бык собирался проткнуть меня рогом, который подозрительно напоминал гарпун, меня завертело, я взвился ввысь и проснулся в своем доме, где было по-прежнему темно.

Эллен Лэнг стояла у стеклянных дверей, спиной ко мне, и смотрела на Голливуд. Рядом со мной пошевелился сонный кот. Тоже мне, кот-часовой.

Я прислушался к дому, к своему дыханию. Эллен не шевелилась. Через некоторое время я негромко произнес, чтобы не напугать ее:

— Мы его найдем.

Она повернулась. Ее лицо оставалось в тени.

— Я не хотела вас будить.

— Я проснулся сам.

Она вздохнула и подошла к большому креслу, стоящему возле дивана, но садиться не стала. Я заснул поверх спального мешка и успел замерзнуть, но мне ужасно не хотелось шевелиться. Я смотрел на ее лицо, голубое в лунном свете.

Она взглянула в сторону Голливуда, а потом перевела глаза на меня.

— Они мне не верили. Я говорила, что не понимаю, о чем меня спрашивают, но они продолжали задавать вопросы. А потом привели Перри. И без конца повторяли, что я все знаю и что я должна им сказать, а потом стали грозить, что изнасилуют меня на глазах у Перри и что мне лучше ничего не скрывать. Я подумала о вас. И сказала им, что наркотик у вас.

— Все в порядке.

— Я сожалею.

— Вам не о чем сожалеть.

— Мне стыдно. Я поступила плохо.

Я поднял кота, сел и положил его рядом с собой.

— Хотите кофе? — спросила Эллен.

— Нет, спасибо.

— Если вы проголодались, я могу что-нибудь приготовить.

Я покачал головой.

— Если я чего-нибудь захочу, то возьму сам. Но все равно спасибо.

Она кивнула и, подобрав ноги, устроилась в большом кресле напротив меня.

— Зажечь свет? — спросил я.

— Только если вам хочется.

Я не стал включать свет.

Через некоторое время кот встал, потянулся, сделал небольшой круг и улегся на прежнее место.

— Мураумфф, — сказал он.

— Я не знала, что у вас есть кот, — сказала Эллен.

— Не могу сказать, что у меня есть кот. Он живет здесь только из-за того, что я его кормлю и угощаю пивом. Не пытайтесь его погладить. Он злой и кусачий.

Она улыбнулась, и в лунном свете ее зубы показались мне голубыми.

— Кроме того, он грязный и на нем куча микробов.

На мгновение ее улыбка стала еще шире, но почти сразу же исчезла.

Мы посидели так еще немного. Над каньоном довольно низко пролетел очередной полицейский вертолет. Когда я был маленьким, мы жили рядом с воздушной базой, и я ужасно боялся, что самолеты и вертолеты отпугнут Санта-Клауса. Но через много лет, во Вьетнаме, я полюбил эти звуки, означавшие, что кто-то летит нас спасти.

Эллен Лэнг тихо сказала:

— Я не знаю, есть ли у меня хоть какие-то деньги. Не знаю, как кормить детей. Не представляю, как буду платить за дом, за школу и за все остальное.

— Я проверю, как обстоит дело со страховкой. Но даже в самом худшем варианте вы можете продать дом. Машину Морта — в любом случае. Дети могут ходить в государственную школу. Вы приспособитесь. И у вас, и у ваших детей все будет в порядке.

Она сидела совершенно неподвижно.

— Никогда прежде я не оставалась одна.

— Знаю. — Вертолет повернул обратно, а потом его звук растворился за водохранилищем. Интересно, наблюдает ли за ним Джо Пайк. — У вас есть дети. И есть я. Когда все закончится, мы с вами еще увидимся.