Картер Браун - Поймай мне птицу Феникс

– Что? – забулькала она вулканом.

– Им все равно, во что обойдутся удовольствие и забавы, – шепотком сознался я. – Просто скажите им об убытках, и они сразу же заплатят. Они скоро вернутся, лишь на минуточку вышли, чтобы купить наручники и хлыст.

Я вышел в туман, оставив ее, все еще булькающую мне вслед, и прошел квартал, когда наткнулся на припаркованный грузовик и вывалил содержимое чемодана прямо в ящики с овощами. Затем прошел еще квартала два и разыскал такси, на котором добрался до отеля. Оказавшись там, я прямиком направился к номеру Шэрон со смутной надеждой, что она оставила записку или подала какой-то другой знак, когда ее похищали.

Стучать не было смысла, поэтому я и не стал этого делать – просто открыл дверь и сразу же вошел. И тут же услышал приглушенный вскрик – и бело-розовая фигура нырнула в постель, исчезнув под одеялом. Пока я стоял столбом, удивляясь происходящему, над одеялом неожиданно появилась взъерошенная голова, и гневные глаза посмотрели на меня.

– Вы… вы низкий соглядатай! – задыхаясь, сказала Шэрон. – Я была в ванной! Неужели никто не говорил вам, что, прежде чем войти в комнату, нужно постучать?!

– Я думал, вас похитили, – пробормотал я.

– О мальчик мой! – Она выразительно закатила глаза. – Дэнни Бойд, скажу вам одно: у вас больное воображение для шпика!

Я тупо стоял и смотрел на нее, понимая одно: что погряз в тумане идиотизма – таком густом, что лишь взгляд со стороны покажется светлым солнечным днем. При этом я уныло осознавал, что все мои попытки объяснить ей, почему я решил, что ее похитили, рассказать, что произошло со мной за день, докажут лишь одно: блондинка администраторша была права – я не кто иной, как мазохист.

– Наверное, вы правы, – сказал я. – Возможно, все это плод моей фантазии…

– Я это точно знаю! – кивнула Шэрон. – И запомните на будущее: наши отношения – чисто деловые!

– О, конечно. – Я осклабился. – Ну, извините.

Я повернулся к двери.

– Подождите минуточку! – Ее светло-карие глаза слегка оттаяли, когда я оглянулся.

– Что произошло сегодня днем… в доме Рэнца?

– Ничего, – заверил я ее. – Его не было дома.

– Плохо! – Нечто вроде самодовольной улыбки промелькнуло на ее лице. – Вам стоит приодеться, Дэнни, у нас сегодня вечером свидание.

– Свидание? – переспросил я.

– Полчаса назад звонил Донаван. Он хочет увидеться с нами сегодня вечером, и в восемь часов за нами приедут.

– Аукцион состоится сегодня вечером?

Шэрон покачала головой:

– Я так не думаю. Он сказал, что просто хочет переговорить по этому поводу.

– Ладно, – сказал я. – Но мы сперва поедим?

– Неплохая идея. Который теперь час?

Я сверился со своими часами:

– Четверть шестого.

– Тогда я присоединюсь к вам в баре около половины шестого, – сказала она решительно.

Я вернулся в свою комнату и набрал номер апартаментов Рэнца в Бейсуотере. Последовали длинные гудки, но никто не ответил. В конце концов я бросил трубку. Закурив сигарету, вяло стал размышлять, что был прав насчет похищения, но ошибся в выборе жертвы. Шансы на то, что мисс Смит имела в виду Анну Гейне, а не Шэрон О’Берн, говоря, что теперь они доберутся до девчонки, все же казались мне иллюзорными.

На затылке, там, куда меня ударил Лонни, оказалась мягкая шишка, но кожа не пострадала. Я принял душ, не спеша переоделся и прихватил оружие, о котором умолчал в таможне аэропорта – «магнум» тридцать восьмого калибра в кобуре под мышкой. Может, этот Донаван и уравновешенный малый, но я счел, что пришло время перестать доверять каждому встречному.

Партнер Донавана нашел нас в вестибюле гостиницы ровно через минуту после того, как часы пробили восемь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эта особа возникла буквально ниоткуда. Ошеломленное лицо Шэрон подтвердило мою догадку на сто процентов.

Партнером оказалась высокая фигуристая брюнетка с «вороньим гнездом» на голове вместо прически. У нее было точеное, чертовски привлекательное лицо с очаровательными ямочками под высокими скулами, широкий насмешливый рот и серо-зеленые глаза, взгляд которых говорил, что ей на всех и вся глубоко наплевать.

Одета она была во все черное – оригинального покроя пиджак из черной кожи, под ним – черный свитер и черная кожаная юбка. Черные же, из тонкой кожи, сапоги с прибамбасами доходили ей до колен. Юбчонка была настолько коротенькая, что кончалась, не доходя четырех дюймов до ее округлых коленных чашечек, и открывала черные шелковые ажурные чулки с оранжевыми волнистыми стрелками по бокам. Она шла легкой размашистой походкой, и ее полные груди ритмично вздрагивали при каждом шаге, а бедра покачивались, как пьяный матрос, взбирающийся по крутому трапу. Когда она шествовала через вестибюль, все буквально замерло, а когда остановилась перед нами, все ее округлости продолжали пульсировать по крайней мере еще секунды три.