Картер Браун - Плутовка

– Он у Кэнди. Или у Чака! – Она вздрогнула.

– Полторы тысячи долларов никогда и никому не доставались легко, – сказал я.

– Сейчас около пяти утра, – сказала она. – Даже если они трахались, то уже должны спать. Пойду гляну.

– Замечательно.

– Если я не вернусь, то знайте, что я не осмелилась.

Она снова ушла. Время, похоже, остановилось; я уже почти потерял надежду, когда она наконец вернулась.

– Ключ оказался у Чака, – сказала она. – В кармане штанов. Предполагаю, что они действительно трахались, потому что лежат в кровати вместе и он храпит, отвернувшись.

Она разомкнула наручники, удерживавшие мои запястья, я сел и с наслаждением потянулся. Она тем временем освободила мои лодыжки. Я поднялся с кровати и увидел свою одежду, сложенную на стуле в углу комнаты. Я снова оделся – это не заняло много времени, после чего проверил внутренний карман пиджака. Бумажник и его содержимое были в целости и сохранности, в том числе чековая книжка.

Комната походила на подсобное помещение, где всякая всячина сложена вдоль стен, а местами валяется на полу. Центральное место в этой комнате, под засиженной мухами лампочкой, гордо занимала старомодная железная кровать. Мне захотелось скорее сбежать отсюда.

– Что это за дыра, черт побери? – поинтересовался я.

– Называется «Плутовка», – сказала кукурузная блондинка. – Заведение со стриптизом. На Рыбацком причале.

Насколько я помнил, Рыбацкий причал располагался примерно в трех милях к югу от города. Возможно, рыбаки когда-то действительно пользовались им, но сейчас это была просто ловушка для туристов.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Джули.

– Миллион благодарностей, Джули.

Ее язык медленно облизывал нижнюю губу.

– А вы не забыли кое о чем, кутила? Я имею в виду полторы тысячи долларов.

– Не забыл, – сказал я. – Но у меня нет с собой такой суммы наличными.

– Можете выписать чек на выдачу наличных, – сказала она. – Я поверю вам, что вы не отмените его тут же в банке или не сделаете еще какую-нибудь подлость.

– Хорошо.

Я выписал чек и протянул ей. Выхватив его из моей руки, она широко ухмыльнулась, развернулась и побежала к двери.

– Эй, Чак! – громко позвала она. – Лох попался на разводку!

Дверь открылась, и проход перегородила бетонная глыба по имени Чак.

– Гляди! – Блондинка, радостно хихикая, помахала чеком перед его носом. – Тысяча пятьсот долларов к выдаче наличными.

Чак посмотрел на чек, и его живот затрясся от беззвучного смеха.

– Мы будем в банке прямо к открытию, – сказал он. – Молодчина, Джули.

Кукурузная блондинка одарила меня глупой ухмылкой.

– До свидания, сосунок, – сказала она. – Не думай обо мне плохо. Возможно, я с тобой сегодня вечером еще потрахаюсь, в качестве компенсации.

Затем она вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь. Моя клиентка выплатила мне аванс в пять тысяч долларов, с горечью вспомнил я. О’Нил заставил меня выписать чек на тысячу в оплату моего собственного заключения, а теперь я только что подарил еще полторы тысячи проститутке за красивые глаза. Можно, конечно, считать, подумал я тупо, что я истратил всего пятьдесят процентов аванса. В обмен на сомнительное удовольствие лежать совершенно голым и прикованным к паршивой железной кровати, потея и страдая от зуда, причем мою скуку иногда развеивают проститутки, забавляющиеся моим телом. И мне предстоит провести здесь еще четыре дня? Я с трудом сглотнул, чтобы избавиться от горечи во рту.

– Да ладно, Бойд, – сказал Чак, – не переживай. Надо было догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Снимай одежду и ложись обратно на кровать.

Он по-прежнему был похож на бетонную глыбу, одетую в грязную трикотажную рубашку и обтягивающие джинсы, из которых выпирал живот. Но возможно, его живот был не из бетона, и некоторые другие части тела тоже. При этой мысли я приободрился; не сильно, но все же.

– Да я тебя отымею, – сказал я.

Он медленно расплылся в усмешке.

– Даже не пробуй, Бойд, – сказал он. – Я тебя в бараний рог скручу, ноги-руки впишутся в один наручник.

– Да ты просто жирный гомик, Чак, – сказал я. – Не способный самостоятельно выбраться из лифчика Кэнди.

Его лицо потемнело, и он двинулся в мою сторону. Я отступил к кровати, затем перебрался через нее. Кровать оказалась между нами. Это показалось ему забавным.

– Полагаешь, это меня остановит? – заявил он высокомерно и наклонился, чтобы переставить кровать с дороги.