Грегори Макдональд - Флинн в пролете

— Что-нибудь в воздухе? Газ?

— Даю тебе третью попытку.

— Яд? Отравляющий газ?

— Продолжай думать об этом. Скажи матери, что меня какое-то время не будет. Буду звонить при первой возможности. Если произойдет что-то чрезвычайное, пусть звонит в Питтсбург.

— Вы, часом, не преподобный Сэнди Фреймен?

Несмотря на ветер, Флинн потел, стоя на крыльце маленького, выкрашенного белой краской домика, построенного у самой церкви.

— Да, — ответил мужчина по другую сторону сетчатой двери. С налитыми кровью глазами.

— Моя фамилия Флинн. Прислан сюда, чтобы спросить у вас, что тут произошло.

Мужчина распахнул сетчатую дверь:

— Я рад любому человеческому существу.

Флинн последовал за ним в скромно обставленную, без ковра на полу, гостиную. Опущенные жалюзи дребезжали о рамы.

Флинн решил, что преподобному Сэнди Фреймену под сорок. Порванная футболка, новые джинсы, босые ноги. Глаза и волосы черные, как туфли посла.

— Скажите мне, Сэнди — это уменьшительное от Александр?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Вы хотите сказать, что вас при рождении назвали Сэнди?

— Да.

— У ваших родителей, должно быть, были проблемы со зрением. Волосы у вас далеко не песочного цвета. [6] Sandу (сэнди) — песочный, светло-русый (англ.).

Глаза Флинна еще не привыкли к полумраку комнаты, но он вроде бы заметил, как священник голыми пальцами ноги задвинул стакан за кресло.

Фреймен сел.

— Присядьте, мистер как вас там.

— Флинн, — повторил Флинн.

— Жить в заброшенном городе — это еще одно испытание нашей веры. Восславим Господа. И те испытания, что посылает Он нам.

Флинн опустился на диван.

— Наверное, в этом вы правы.

Жители покинули Аду, штат Техас.

Из Остина Флинн выехал на взятом напрокат «Плимуте». В тридцати милях от Хьюстона обратил внимание на желтый «Фиат» с откидным верхом, который двигался следом за ним с той же скоростью, не приближаясь и не отставая. Проехав еще двадцать миль, «Фиат» свернул на проселочную дорогу к какому-то ранчо. В зеркале заднего обзора Флинн наблюдал за поднятым «Фиатом» шлейфом пыли. Потом ничего запоминающегося в зеркале Флинн не увидел.

Следы запустения Флинн обнаружил за многие мили до Ады. Тракторы застыли на полях. Сараи стояли с дверьми нараспашку. В загонах, с вздувшимися животами, лежали трупы коров и бычков.

На главной (и единственной) улице Ады Флинн не увидел ни души. Магазин скобяных товаров с разбитым стеклом, бакалейная лавка с закрытыми ставнями, пекарня с замком на двери.

Пожалуй, и в лучшие времена в Аде царила скука.

— Господь не покинул меня, — возвестил преподобный Фреймен. — Это я знаю.

— Правда, оставил вас плакать посреди пустыни.

— Господь пребывает в каждом человеке. В каждом из нас.

Флинн почесал затылок:

— Тогда большая часть Господа покинула город.

И хотя в комнате они сидели вдвоем, преподобный Фреймен вскинул подбородок и заговорил, словно на проповеди:

— Как бы посланец Господа ни возвышал людей в Его глазах, он не должен возвышать их в глазах себе подобных. Ибо господин наш — Бог, и Он не любит гордости и тщеславия. И не должен посланец Господа, как бы он ни любил людей, возвышать их в своих глазах. Ибо господин наш — его Бог, и даже самому великому из созданий Божьих, человеку, не дозволено мешать видению мира нашего Его посланцем.

Особенно сильный порыв ветра тряхнул жалюзи.

— Преподобный Фреймен, вас не затруднит рассказать мне, что произошло с жителями этого города…

— Сатана пришел к ним ночью, к каждому мужчине, женщине, ребенку, и нашептал им на ухо, будто, несмотря на неоспоримые доказательства того, что мы все и всё, окружающее нас, — создание Господа, они — его дети, дети Сатаны, и он наполнил их разум безумием, и он украл их души.

— Их забрал дьявол?

— Как сказал Господь…

Преподобный Фреймен по-прежнему сидел с вскинутым кверху подбородком, но на глаза его навернулись слезы. Он шумно сглотнул слюну.

— Я уверен, что вы правы, — покивал Флинн. — Образно говоря. Конечно же, их забрал дьявол. И вашу жену… вы позволите спросить о ней?

— Нет, нет. — В глазах священника мелькнула тревога. — Она просто поехала в Биксби. Ей приходится ездить в Биксби за продуктами.

— Понятно. — Флинн попытался устроиться поудобнее на неудобном диване. — Я уверен, что жители этого города хорошо знали друг друга, их многое связывало.

— Конечно.

— Да, я знаю, иначе и быть не могло, — вздохнул Флинн. — Они вместе росли, кого-то ненавидели, кого-то любили, на ком-то женились, рожали детей, знали грехи ближнего, добродетели.