Я вернулся на место, сел, положил сверток на пол между ног и одной рукой открыл шампанское, зажав бутылку между колен.
Я был в западне. Я выпил шампанского и сделал попытку обдумать ситуацию. Мыслей было много, но ни одна из них не несла мне покоя. Да, я погрузился по самую шею. Мы можем просидеть здесь много часов. Весь день и ночь впридачу. Они могут даже поспать. Их двое, а я один. В конце концов они достанут меня. Это без вопросов.
Я посмотрел на свои часы. Мы уже находились в запертом состоянии полчаса. Мне было жарко и я подумал о еще одном бокале шампанского, но отбросил эту мысль. В любой момент О'Дауда и Кермод могли предпринять что-нибудь. Я не мог себе позволить оказаться в этот момент пьяным.
Возможно, мои мысли передались О'Дауде, и он поднял свой бокал и весь просиял.
Сидя у окна, Кермод продолжал наблюдать за внешним миром. Если он кого-либо и увидит, он, вероятно, не скажет об этом, потому что он прекрасно знает, что вся эта игра в ожидание на руку О'Дауде.
Я взял сверток и, держа пистолет в другой руке, подошел к окнам и придвинул кресло. Обращаясь к Кермоду я сказал:
— Иди к нему.
Он без слов покинул свой пост и вернулся к О'Дауде. Устроившись, он закатал штанину и стал осматривать свои раны. Я сел под углом, чтобы можно было одновременно смотреть в окно и наблюдать за ними. Снаружи был прекрасный позднесентябрьский день. В нескольких метрах виднелся краешек озера, на дальнем берегу которого расплывалась в жарком воздухе тесная группа белых домиков. В комнате было жарко. Я провел по лбу тыльной стороной руки.
— Жарко, да? — сказал О'Дауда.
— Не стоит включать отопление в такой день, — сказал я.
Он пожал плечами.
— Оно постоянно включено. Но есть автоматический контроль. Постоянно поддерживается двадцать градусов, тебе жарко, Карвер, потому что ты волнуешься. И тебе будет еще жарче. Жаль, потому что, если бы ты сыграл со мной честно, я бы полюбил тебя и ты бы не остался в накладе. Я, возможно, даже взял бы тебя в одну из своих организаций и дал бы тебе здорово заработать. Но теперь нет. Категорически нет. Я хочу увидеть, как тебя зажарят. Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты познакомился со мной.
Я не ответил. Я сидел и наслаждался прохладным воздухом, влетающим в комнату через разбитое окно. Но несмотря на сквозняк, мне было жарко.
Через какое-то время я поднялся и встал над одной из решеток теплосистемы. Через нее шел теплый воздух. Я готов был спорить, что в комнате было гораздо больше двадцати градусов. Должно быть, сломался термостат. Я вернулся к окну.
Становилось жарче. Сомнений быть не могло.
О'Дауда это тоже заметил. Он распахнул ворот своего восточного халата и произнес:
— Что там на термометре? — Он кивнул на стенное пространство между ближайшими ко мне окнами.
Я встал и посмотрел на него.
— Что-то случилось с вашей системой. Двадцать пять с половиной. Где находится термостат?
— В галерее снаружи.
— Да, если температура повысится, то все твои гости расплавятся и потекут.
Он ухмыльнулся и выпил еще один бокал шампанского.
Я закурил, выглянул в окно и был награжден видом залитого солнцем мира, в котором все замерло, кроме парочки скворцов, которые ковырялись в клумбе в поисках червяка.
Кермод и О'Дауда в очередной раз освежились шампанским, а я сидел, держа в одной руке пистолет, курил и думал о закрытых стальных дверях. Денфорд был сумасшедшим. Зачем, черт возьми, ему понадобилось закрывать нас здесь? Если бы он знал, что это сыграет на руку О'Дауде, он никогда бы не сделал этого — потому что О'Дауда был тем человеком, которого он ненавидел. Тогда, какого черта уходить и запирать нас? Это то же самое, что бросаться снежком в танк, когда это касалось О'Дауды. Он действительно сошел с ума. Но сумасшедший или нет, он был человеком умным, а ум не исчезает даже в моменты бесконтрольной ненависти. Он обычно подкрепляет сумасшедшие действия. Обо мне он был невысокого мнения — главным образом потому, что посчитал, что я помешал ему нагадить О'Дауде. Но он не питал ко мне той ненависти, которую он питал к О'Дауде. Он посоветовал мне не входить в эту комнату и не встречаться с О'Даудой.
Я встал и ослабил галстук, распахивая ворот своей рубашки. Затем я подошел к стене и еще раз взглянул на термометр. Было уже около двадцати семи. Я уже стал испытывать беспокойство.
Я посмотрел на медную решетку в полу у окна. Они располагались по всему периметру комнаты, сантиметрах в пятидесяти от стен. Эта была привинчена к полу двумя шурупами на каждом из концов. Через нее в комнату нагнетался горячий воздух, очень горячий воздух.
Читать дальше