Лесли Чартерис - Святой едет на Запад

Крупные лужи крови еще не высохли и блестели, а тот конец сигары, который Афферлитц держал во рту, когда курил, был все еще влажным. Поэтому Святой решил, что выстрел не мог быть произведен более часа назад. Самое большее час назад.

Он взглянул на свои часы. Они показывали ровно два.

В доме было очень тихо. Если здесь и были слуги, то, значит, их комнаты размещались так далеко от кабинета хозяина, что они ничего не слышали.

Саймон постоял несколько минут без движения, осматривая комнату. Создавалось впечатление, что комната была обставлена в соответствии с представлениями декоратора студии о том, как должен выглядеть кабинет преуспевающего человека. Вдоль одной из стен размещались книжные полки, но они были заполнены в основном книгами в тяжелых темных переплетах с золочеными надписями, которые, как правило, покупались оптом и в которые владелец никогда не заглядывал. Современные романы в ярких переплетах создавали приятное разнообразие цветовой гаммы. На стенах висело несколько написанных маслом картин в тяжелых рамах. Среди них довольно беспорядочно были размещены фотографии, на которых были сделаны надписи от руки. На фотографиях были только девушки. Одной из них была Эйприл Квест; лицо на другой фотографии также показалось ему знакомым, но надпись "Твоя Трилби" ничего ему не говорила. Очевидно, это были символы нового рода деятельности мистера Афферлитца в качество продюсера. Такое же впечатление производила и сама комната – мистер Афферлитц не столь долго работал в кинематографе, чтобы успеть построить собственный дом, но он, по всей видимости, выбрал этот дом, считая, что именно такая атмосфера и должна окружать преуспевающего продюсера.

С первого взгляда Саймон понял, что здесь отсутствуют улики того типа, которые так обожают авторы заурядных детективных романов. Возможно, что на месте преступления остались отпечатки пальцев, но у Саймона не было с собой никаких приспособлений, чтобы снять эти отпечатки. Помимо промокательной бумаги, головы Афферлитца, его крови, мозгов и кусочков лицевых костей на столе находились письменный прибор, несколько карандашей, вечерний помер газеты, несколько сценариев из разрозненных страниц, счет зубного врача, список расценок на спиртные напитки и блокнот для заметок. К сожалению, никто не догадался сделать на последней странице блокнота запись, посильнее нажимая на карандаш, чтобы потом можно было прочитать отпечатавшиеся на следующей страничке буквы. На столике возле камина лежали несколько старых номеров еженедельников, но среди них не было пи одного номера "Голливуд рипортер", впрочем, это и не имело особого значения, так как большинству подписчиков, связанных с кинопромышленностью, этот еженедельник доставлялся по служебному адресу. Единственным свидетельством чего-либо необычного могли служить пепельницы. Всего их было три, и, судя по следам пепла на них, всеми тремя уже успели попользоваться; но содержимое пепельниц было предусмотрительно выброшено, причем не в камин и не в корзину для мусора.

Саймон рассуждал автоматически, словно вычислительная машина: "Пепельницы очистил не слуга, потому что он еще вытер бы их. Байрон тоже не мог этого сделать, потому что он не стал бы выносить пепел из комнаты. Остается одно – это сделал убийца и унес содержимое пепельниц с собой, чтобы окурки его сигарет не смогли послужить уликами против него. Думаю, он не верит в методы Шерлока Холмса, который, говорят, был способен узнать многое при помощи микроскопа и остатков пепла в этих пепельницах. Возможно, что он и прав..."

Но напрашивался и другой вывод. Если убийце пришлось принимать такие меры предосторожности, значит, он курил в этой комнате, а следовательно, находился здесь в течение какого-то времени и, скорее всего, был знаком с Афферлитцем, разговаривал с ним прежде, чем приставил пистолет к его затылку и выстрелил.

А это могло означать и еще кое-что. Саймон встал позади Афферлитца и попытался проследить траекторию, по которой должна была двигаться пуля. Взгляд его быстро нашел свежую царапину на панели стены напротив. Он подошел поближе и убедился, что такая царапина могла быть оставлена только выпущенной из пистолета пулей. Но либо силы удара пули не хватило для того, чтобы она застряла в деревянной обшивке стены, либо пулю кто-то аккуратно извлек из образовавшейся дыры: ни в отверстии в стене, ни на полу у стены пули не было. Невозможно было определить даже калибр пистолета, которым пользовался убийца. Складывалось впечатление, что преступник действовал вполне компетентно.