Джейсон Старр - Паранойя

Я выключил телевизор и приобнял Полу сзади, продолжая рисовать в воображении картины своего прекрасного будущего. Я представлял, как мы с нашими двумя детьми сидим за обеденным столом, смеемся. Потом — как в погожий день мы с сыном играем за домом в мяч. Эту картину сменила следующая — мы всей семьей стоим на аккуратно подстриженной лужайке перед роскошным домом, как будто позируем для фотографии. Я в прекрасной форме и выгляжу на двадцать пять лет. Кожу покрывает бронзовый загар, я широко улыбаюсь.

Когда я стал засыпать, мои мысли и мечты куда-то испарились, а счастливые видения поблекли. Прекрасный дом в предместье исчез вместе с детьми. Теперь мы с Полой были одни в нашей темной, мрачной квартире. Я видел, как мы деремся, и слышал, как мы орем друг на друга. Я обзывал ее «сукой» и «шлюхой», я был пьян, бил ее, а она кричала, и оба ее глаза затекли и почернели. Потом я бежал в темноте вдоль железнодорожных путей, держа в руке окровавленный нож. Дул ветер, и было страшно холодно.

Увидев на кухне кофейник с горячим кофе, я обрадовался. От ночных кошмаров тупо болела голова и мучила слабость. Я налил себе кофе, добавил немного обезжиренного молока и сделал несколько глотков. Обычно кофеин действует на меня моментально, но в то утро не подействовал вообще.

Пола все еще была в душе, и я залез обратно в кровать полежать минут пять. Наверное, я задремал, потому что, когда я открыл глаза, Пола была уже одета и собиралась уходить. Она тоже была в плохом настроении, поэтому мы почти не разговаривали. Убегая, она чмокнула меня на прощание.

На работе я по-прежнему пребывал в заторможенном состоянии. Кризис на участке Дона Чейни — ему не нравился один из наших специалистов — на время заставил меня отвлечься, но общая слабость и головная боль по-прежнему давали о себе знать. В шкафу на кухне я нашел лекарство от головной боли. Я проглотил две капсулы, запив их чуть теплым кофе. Головная боль прошла, но весь тот кофе, который я выпил за утро на пустой желудок, крайне меня взвинтил. Я вышел на улицу, купил бублик с плавленным сыром и сожрал его, даже не успев вернуться в офис. Еда сначала взбодрила меня, но к двенадцати я снова чувствовал себя разбитым.

Боб и Алан, директор отдела маркетинга, остановились возле моей клетушки и пригласили меня с ними пообедать. Прежде Боб никогда не приглашал меня на обед, и этот жест теперь казался еще более невероятным, принимая во внимание, как он вел себя со мной после визита в фирму детективов. Алану было примерно столько же лет, сколько и Бобу, около сорока, и, если не считать, что в коридоре он всегда здоровался со мной и мы обменивались парой вежливых фраз, он никогда не выказывал в отношении меня особенного интереса.

Мы пошли в кошерный итальянский ресторан на Сорок шестой. Еда оказалась паршивой, но беседа вышла довольно приятная. Боб рассказал несколько своих любимых анекдотов про поляков, а потом Алан сообщил о том, что его старшая дочь поступает в колледж в Буффало. Когда я обмолвился о том, что в свое время закончил колледж в Буффало, у нас немедленно установился контакт. Я поделился своим мнением о кампусе и о самом городе, сказав, что о том, чтобы провести четыре года в Буффало, «можно только мечтать». По правде говоря, я считал, что этот городишко — несусветная дыра, но мне показалось, что, раз его дочь уже связала себя обязательствами, ему не захочется слушать неприятные вещи. Потом Алан спросил меня о моих планах на будущее. В первый момент его слова застали меня врасплох, я не мог понять, на что он намекает, затем сказал, что хочу заработать для компании как можно больше и это можно считать отправной точкой. «Хороший ответ», — резюмировал Боб, и все засмеялись. Потом Алан спросил, не хочу ли я получше узнать «маркетинговую сторону бизнеса». Я сказал, что с удовольствием, если представится такая возможность. Алан сказал, что не может ничего обещать, но скоро в отделе маркетинга откроется вакансия и он будет иметь меня в виду.

Мы сидели за столиком и болтали еще долго после того, как принесли счет. Уже в вестибюле нашего офиса мы столкнулись со Стивом Фергюсоном. Стив выдал пару ничего не значащих фраз и старался вести себя как ни в чем не бывало, но по тому, как он старательно избегал встречаться со мной взглядом, я понял, что он разозлен. Мне казалось, я слышу, как его недалекий умишко вопиет: почему вы пригласили на обед его? А как же я? Меня что, уже и в грош не ставят в этой компании?