Джейсон Старр - Паранойя

В газетах за среду не было ни одного упоминания об убийстве. Я вздохнул с облегчением, потому что боялся увидеть заголовки вроде «Менеджер по продажам признался, что покойник его растлил». В обеденный перерыв я пошел в Интернет-кафе. Зарегистрировавшись под вымышленным именем, я зашел на несколько новых сайтов, но только нашел в архиве уже знакомые мне две заметки четырехдневной давности. Вся история уже определенно стала забываться, и я надеялся, что полицейское расследование тоже мало-помалу стихнет.

И все-таки по дороге в офис я не мог избавиться от чувства, что за мной следят копы. Я не видел никого подозрительного и понимал, что веду себя как параноик, но все равно то и дело оглядывался назад, ожидая, что замечу человека, который тут же нырнет в подъезд или быстро отвернется.

Пола все время зудила, что мне нужно проконсультироваться с юристом, поэтому я решил больше это не откладывать — в основном для того, чтобы она наконец от меня отстала. Юрист нашей фирмы порекомендовал мне адвоката по имени Кевин Щульц. В тот же день я позвонил Шульцу из офиса. Я в точности изложил ему, что рассказал полицейским — как заявился к Руднику в кабинет, но сказал, что это не имеет ни малейшего отношения к убийству.

Шульц заявил, что, по его мнению, я не сказал ничего, что можно было бы мне инкриминировать, но настоятельно советовал отныне беседовать с полицией только в его присутствии.

В шесть часов я во второй раз появился у «Анонимных алкоголиков». Я не собирался говорить, но когда подошла моя очередь, то по непонятной причине мне захотелось излить душу. Я долго распространялся о своих опытах с алкоголем, о том, как начал пить в тринадцать лет и как с возрастом все усугубилось. Потом я рассказал о своих недавних проблемах, связанных с алкоголем, и как, напившись, я ударил свою жену и что это — самый отвратительный поступок, когда-либо мной совершенный. Мои глаза наполнились слезами, и я больше не мог говорить. Когда я сел на свое место, все захлопали.

По дороге с работы Пола зашла в магазин и дома приготовила свое коронное блюдо — цыпленка с канадским рисом и кедровыми орешками. Мы ужинали при свечах, слушали записи классической музыки и проговорили почти весь вечер. Я рассказал ей, как после развода родителей мне было очень одиноко. Когда я был в девятом классе, мы с мамой переехали в Манхэттен и мне пришлось переходить в школу, где я никого не знал. Несколько шпанистых заводил начали цепляться ко мне, обзывая «голубым» и «педиком». Несколько раз меня били, и у меня совсем не было друзей. Поскольку мои отметки за седьмой, восьмой и девятый класс оказались недостаточно высокими, я не смог поступить в Стайвесантскую школу, и моя мать во мне разочаровалась.

В свою очередь Пола рассказала мне несколько историй из своей жизни. Когда ей было четырнадцать, они с подругой попробовали кокаин. Подруга нашла его в спальне у своего брата. Девочке стало плохо с сердцем, и она чуть не умерла. Когда Поле было пятнадцать, вскоре после того как умер ее дядя Джимми, смерть едва не подобралась и к ней. В тяжелом состоянии депрессии Пола забралась в машину родителей, стоявшую в непроветриваемом гараже, и завела мотор. Ее сестра нашла ее, когда она уже начала терять сознание, и вытащила на воздух. После этого случая родители отправили ее к психиатру. Она рассказала врачу обо всем, кроме «главного», боясь, что родителям слишком тяжело будет узнать правду о дяде Джимми. Ей прописали антидепрессанты, но она продолжала страдать от сознания собственной никчемности и бесполезности.

Потом ее голос неожиданно посерьезнел и в нем появились зловещие нотки. Пола сказала, что ей нужно еще кое-что рассказать мне о своей жизни в подростковом возрасте. У нее была привычка говорить о банальных вещах так, словно это что-то из ряда вон выходящее. Однажды она сказала, что хочет сообщить мне нечто «очень-очень важное», и я с замиранием сердца принялся ждать известий о смерти родственников или страшной катастрофе. Вместо этого я услышал: «Я подумываю о том, чтобы подкоротить волосы». Вот и сейчас я приготовился услышать занятную историю о том, как праздновали ее шестнадцатилетие или как прошел выпускной бал. Но к сожалению, на сей раз я ошибся.

Я всегда считал, что до меня у Полы было примерно десять мужчин, что, в общем-то, было не так страшно, но оказалось, что мои подсчеты далеки от реальности. Пола одним духом выпалила имена двадцати, если не больше, парней, с которыми спала с седьмого класса по двенадцатый, добавив, что у нее были еще «десятки» других, чьи имена она не может вспомнить. Среди «безымянных» был гитарист из рок-группы, выступавшей для разогрева публики на концерте «Ху», куда Пола ходила в шестнадцать, и «какой-то мужик лет сорока», с которым она познакомилась на катке, когда училась еще в восьмом классе. Ее единственный серьезный роман в подростковом возрасте был с Энди Коннелли — она сказала о нем так: «ты знаешь с кем» — это было, когда она заканчивала школу. В колледже, где мы познакомились, она «заново открыла в себе» девушку с небольшим сексуальным опытом.