Джон Макдональд: Смерть в пурпуровом краю

— Не представляю, что здесь можно предпринять.

— Мистер Макги, я не ожидаю чуда. Свои требования я свела до минимума, насколько возможно. Мне нужно, чтобы он меня отпустил и дал пятьдесят тысяч. Если вам удастся освободить меня и выбить сто тысяч долларов, половина — ваша. Если сумеете добиться больше ста тысяч, то будете иметь еще десять процентов от излишка. Иначе мне остается только сидеть и ждать его смерти. А он здоров как бык.

— Вы можете просто уехать с Уэббом.

Она поморщилась.

— Я пригрозила этим. Ответил, что никогда не согласится на развод из-за того только, что я уеду. Его люди, говорит, отыщут меня и вернут обратно. А Джона Уэбба изувечат в наказание за похищение жены. Джон не очень сильный. Нет. Он сам отошлет меня к мужу.

Встав на ноги, она в волнении заходила по комнате. Полная жизни, она казалась энергичной, решительной. Не похоже, что ею можно помыкать и ждать от нее покорности.

— Зачем было ему присваивать ваши деньги?

— По-моему, я догадываюсь. Кое-что приходилось слышать. Примерно когда мне было пятнадцать лет, у него начались неприятности. В своих коммерческих операциях он действовал смело, не боялся рисковать. Заключал сделки направо и налево, а когда акции начали падать, денег не оказалось, пришлось запустить руку в мои. Возможно, он собирался их вернуть, но денег требовалось все больше, и пока он изворачивался, приходилось, наверное, прибегать к нечестным маневрам. Думаю, что потом ему было проще подделать бумаги и наплевать на мое наследство, чем стараться возместить потери. И легче всего прикрыть махинации женитьбой. Такая возможность представилась, и он ею воспользовался. Вначале, наверное, он вообще не собирался бросать якорь в супружеской пристани — не тот тип. Скорее всего, иного пути спасения не было. А я оказалась в отвратном положении и ухватилась за него как утопающий за соломинку. Все эти годы… что мы прожили вместе, я, собственно, вовсе по-настоящему и не была ему женой. Он совершенно не изменил свой образ жизни. И не принимал меня всерьез.

— И что, по-вашему, я могу сделать?

— Мистер Макги, ведь свои мошенничества он совершал не в безвоздушном пространстве! Нажил врагов. Кто-то его ненавидит… и с радостью прижмет его. Джас вовсе не настолько уверен в себе и беспечен, как кажется. Я, например, точно знаю, что кто-то за мной следил. Наверное, он все же тревожится за меня. Конечно, его не обрадует, если в газетах напишут, что супруга Джаса Йомена хочет узнать, что стало с деньгами ее отца. А может, он опасается, что я кое-что отложила из ежемесячных сумм.

— Почему вы так думаете?

— Пять лет у меня служила одна мексиканка. Шесть месяцев назад она уволилась и вышла замуж. К ней заявились двое мужчин и целый час расспрашивали ее, главным образом о моих личных доходах, сколько расходую и тому подобное. Выглядели как ревизоры. Долорес это не понравилось, и через несколько дней она приехала ко мне, все рассказала. Случилось это ровно два месяца назад. С Долорес у нас были доверительные отношения, я ее очень люблю.

— То есть вы считаете, вашего мужа можно прижать к стене, потому что он не уверен в прочности своего положения?

— Не знаю. Если бы точно представляла, что нужно сделать, взялась бы за дело сама, мистер Макги. Я уже подумывала шантажировать мужа. Наняла человека, чтобы разнюхать про его любовные приключения. Но сыщик, наверное, оказался растяпой, за какую-то глупость загремел на три дня в каталажку. Может, плюнул на тротуар. Самоустранился от поручения.

— Но и я не знаю, что можно сделать.

Она предложила выйти из дома. Встала на край крутого склона. Вокруг простирались голые красновато-коричневые откосы холма, лишь кое-где проступало пятно чахлой зелени. Неподалеку росла кучка перекрученных сосенок. Показала на запад. Там склон холма уступами спускался вниз, переходя в голую равнину, и сквозь жаркое марево в туманной дали просматривался город Эсмерелда — беспорядочно громоздившиеся светлые кубики зданий. Потом обратила внимание на автостраду номер 87, идущую к городу с северо-востока, — она протянулась под нами на глубине в тысячу метров и на расстоянии почти шести километров. Я разглядел два длинных серебристых грузовика, ползущих по автостраде: они передвигались как солидные жуки среди юрких легковушек.

Она стояла рядом с непокрытой головой, глядя на меня сбоку.

— Мне тридцать два года, мистер Макги. Я уже потеряла много времени, целые годы. В определенном смысле я благодарна мужу. Но хочу от него освободиться. Чувствую себя как пленная принцесса там, в замке внизу. Джас — король. Днем у меня есть хоть какая-то свобода передвижения, а на ночь возвращаюсь в золоченую клетку. Банальные сравнения, правда? Но когда люди влюбляются, у них возникают романтичные представления о жизни. И я не настолько старомодна, чтобы плакать в подушку. Нужно принимать меры.