Джон Макдональд: Смерть в пурпуровом краю

Три раза он кидался на нее, трижды отпускала руки, и каждый раз мостик все отдалялся. Схватив его ноги снова, она потащила Пола в глубину. Под водой он попытался схватить ее за кисти, и опять она разжала руки. Вынырнув на поверхность, глотнул воздуха, но его опять потянуло в воду. И тут он понял, как Энджи утопила Луэлл Хансон, не оставив на ней никаких следов. Это одностороннее сражение могло иметь только один исход — изнеможение, паника и смерть.

Вынырнув в очередной раз, вдохнув поглубже, он сам обрушился на нее в глубине. Ухватился за край какой-то тряпки, протянул вторую руку, но она ускользнула. С открытыми глазами в сером сумраке он силился дотянуться до нее, но стоило разглядеть ее, как она ускользала, описывая круги — грациозная, увертливая и недоступная, словно акула. С ластами она была гораздо подвижнее, к тому же ему мешала одежда. Продираясь наверх, к воздуху и свету, он с отчаянием думал, что у него столько же шансов уцелеть, сколько в схватке с акулой.

И опять все повторилось: рывок на поверхность, глоток воздуха, и снова его увлекают под воду, раз от разу все глубже. Отчаянным усилием воли он стискивал зубы, чтобы не наглотаться воды. Берег был уже далеко. Наконец в очередное погружение он не выдержал, разомкнул губы, и в легкие хлынула вода.

Теряя сознание, Пол как будто погружался в сон и, словно видя себя со стороны, отметил, что она, плотно прижавшись, обхватила его и твердые пальцы вонзились ему в спину. Крепкие, гладкие ноги обвились вокруг его бессильных, обвисших конечностей. В неясном желтом свете, помутненным взором он фиксировал, как она, запрокинув странное, дикое лицо, придерживая его тело, трется о него бедрами в отвратительной, безумной пародии на сексуальный акт. Потом оставит его здесь и отправится за Барбарой. Он подтянул вверх свою правую руку и, собрав остаток сил, ребром ладони ударил по запрокинутой шее, и ее отнесло в сторону. Кашляя, задыхаясь, глотая и выплевывая воду, он рвался к свету; вынырнув, увидел вдали дощатый мостик, поплыл к нему.

Она выскочила почти в метре от него, фыркая, мечась, словно огромная раненая рыба. Маску, наверно, потеряла, и лицо было открыто — нечеловеческое, дикое, безумное. Закусив загубник, она кинулась к нему и, схватив за руки, стащила под воду. Пол успел ухватиться за пристегнутый ремень акваланга, подтащил к себе — разорванный купальник обнажил грудь — и выдернул загубник. Оба сплетенных тела вынырнули, забарахтались, а потом она стащила его вниз, в темноту.

Сопротивляясь толчкам, нажиму на ребра, он, кашляя, задыхаясь, извергал из себя воду, стараясь сказать им, чтобы кончали. Наконец нажим исчез. Отдышавшись, он повернулся на бок и, открыв глаза, увидел перед собой грязное, испуганное лицо Барбары, полное сострадания и волнения. Она ласково погладила его по щеке, пробормотав несколько слов, из которых он разобрал лишь одно — “дорогой”. Попытался сесть — удалось — и хрипло сказал Барбаре:

— А на этот раз как вы ухитрились вымокнуть?

Рядом вырос шериф Уэлмо, изумленно и хмуро крутя головой:

— Когда мы еще подъезжали, она увидала вас обоих в схватке. Я и дверь не успел открыть, а девчонка пулей рванулась вон. Когда вы погрузились, она уже прыгнула с мостика. В жизни не видел, чтобы человек мчался в воде с такой скоростью. Клянусь, подняла такие волны, что они прямо бухали в берег.

— С вами все в порядке. Пол? Все хорошо? — заботливо повторяла Барбара.

Он отряхнулся, как мокрый пес, чувствуя слабый озноб.

— Собиралась меня утопить.

— По привычке, — заметил Уэлмо. — Сэма тоже утопила.

— Здесь? — упавшим голосом спросил Пол.

— Нет. Именно в той огромной, сделанной по заказу ванне, которой он так гордился.

— Где Энджи?

— Вон она, — показал Уэлмо.

Пол попытался встать, Уэлмо и Барбара помогли ему. Выпрямившись, он опять содрогнулся от приступа кашля, поддерживаемый шерифом и девушкой. По лицу его катились слезы. Протерев глаза и оглядевшись, он увидел лежащую на земле Энджи Пауэлл — руки ее были привязаны к молодому деревцу, в стороне валялся акваланг. Купальник сверху был разорван, свисали остатки креплений от баллонов, одна ласта еще держалась на ноге. Мокрые пряди залепили лицо, сквозь которые сверкал один глаз — яростное око пойманного, хищного животного.

К ней подошел помощник шерифа с простыней в руках. Уэлмо проворчал:

— Пит, мне начинает надоедать, как ты крутишься вокруг и пялишься на нее.