Ричард Сэйл - Обитель зла

В дикой ярости Макси поднял пистолет, чуть не застав Дина врасплох. Однако детектив вовремя увидел омерзительное черное дуло, которое смотрело прямо ему в лоб. Со скоростью молнии он бросился навзничь на пол ямы. В это же мгновение пистолет харкнул пламенем и смертью. Пуля прошла по касательной, надорвав плащ Дина, и врезалась в стекло, которое, разбившись, осыпалось грудой осколков у стены.

Опершись на руки, Дин встал на одно колено. Меж белых зубов у него был снова крепко зажат знакомый зеленый мундштук. Горган открыл беспорядочную стрельбу, лихорадочно нажимая на курок. Со звоном сыпалось разбитое стекло. Вдруг раздалось пронзительное свистящее шипение, какое обычно издает разъяренная королевская кобра.

Горган вдруг неожиданно замер, а глаза вышли из орбит. Кожа приобрела лиловатый, синюшный оттенок. Макси зашевелил губами, силясь что-то сказать, но так и не издал ни звука. По горлу из крошечной ранки прямо у яремной вены медленно сбегала тоненькая струйка крови. Из маленькой черной ранки, оставленной дротиком. Макси Горган изо всех сил боролся с действием яда кобры, разрушавшим его нервную систему, разливавшимся вместе с кровью по сосудам, достигая каждой клеточки. Дыхание Макси стало прерывистым, мучительно тяжелым. Каждый всхлипывающий вздох был наполнен нечеловеческой болью. По мере того как действие яда усиливалось, лицо Горгана чернело.

На мгновение к нему снова вернулся голос, в котором слышались предсмертные хрипы.

— Ты… — просипел он, — ты — Кобра…

Перевалившись через ограждение, он упал в яму лицом вниз и перекатился на спину. Дин бросил на Горгана взгляд и понял, что он мертв.

Детектив выбрался из ямы, в которой питон уже успел заглотить голову Вилкинса и теперь безуспешно пытался то же самое проделать с его плечами. Под ногами глухо звякнуло разбитое стекло.

До подвала донесся грохот топоров, вгрызающихся в дерево. Дин глянул на часы. Все четко, минута в минуту. Полиция в строгом соответствии с планом, который Дин составил с Маршаллом и Райдером, нагрянула с обыском в мрачную «Обитель Каа».

В подвал вбежал запыхавшийся инспектор Райдер, сжимая в руках оружие. Кинув взгляд на змеиную яму, он потрясенно присвистнул и, не медля ни секунды, всадил пулю в голову питону. Присмотревшись, он увидел отравленный дротик, торчавший из горла Макси Горгана.

— Кобра! — воскликнул Райдер.

— Он самый, — кивнул Дин. — Этот малый спас мне жизнь. Вы не могли бы мне одолжить револьвер?

Райдер внимательно посмотрел на Дина. Взгляд инспектора остановился на зеленом мундштуке в руке Брэдли. Не говоря ни слова, Райдер протянул оружие детективу.

Дин обогнул змеиную яму и направился к ящику, стоявшему рядом с оградой. Отыскав неподалеку молоток, он без лишних церемоний содрал крышку. В ящике находилось три питона. Они были от трех до десяти футов — гораздо меньше того, что обитал в яме. Дин, не дрогнув, обеими руками вытащил из ящика одну из змей. На голове у нее белел клочок лейкопластыря. Детектив опустил питона на пол, прижал его шею, приставил к голове револьвер и спустил курок. Змея легонько дернулась и замерла.

Дин извлек раскладной нож, вскрыл питону брюхо и запустил руку в желудок. Брэдли поднялся. Сверкающее красное пламя на его ладони резануло инспектора Райдера по глазам.

— Опал раджи! — воскликнул он, взирая на мерцающую драгоценность.

— Именно, — негромко произнес Дин. — Дело закрыто.

Райдер уставился на зеленый мундштук, который детектив держал в другой руке.

— А как же Кобра? — спросил он.

Дин поспешно сунул мундштук в карман и, моргнув, ответил:

— Кобра исчез аккурат перед тем, как появились вы.

Среди множества персонажей криминального чтива, созданных пером Эрла Стэнли Гарднера (1889–1970), безусловным фаворитом самого автора является Эд Дженкинс. Известный еще как Мошенник-Фантом, он стал первым наиболее значительным героем книжных сериалов Гарднера (после Боба Ларкина, фигурировавшего лишь в двух расследованиях), появляющимся на страницах семидесяти четырех романов — куда чаще какого-либо иного протагониста.

Литературная карьера Гарднера изрядно поражает и вдохновляет, в первую очередь, статистическими деталями. За десять лет до создания «Случая с бархатными коготками» (1933), первого романа об адвокате Перри Мейсоне, Гарднер в среднем ежегодно публиковал около 1 200 000 слов — то есть на протяжении 365 дней он каждые три дня создавал по роману, состоявшему из 10 000 слов. А ведь он при этом еще и умудрялся ежедневно неуклонно исполнять свои профессиональные обязанности юриста!