Дей Кин - Большой прощальный поцелуй

Подняв голову, она посмотрела ему в глаза и совершенно откровенно заявила:

– Я должна была подумать о себе.

– Поэтому ты поспешила в Бей-Пэриш и продала принадлежавшую мне недвижимость Токо Калавичу.

– Продала дом.

– Токо лжет, – вмешался Моран. – Это одна из причин, по которой я с ним порвал.

– Что лжет?

– Он пытался шантажировать Джанис. Добивался преимущественного права на приобретение государственных земель. Понимаете, как только было получено известие, что ваш самолет сбит, Токо явился сюда и построил этот коттедж, рассчитывая, что никто не станет претендовать на эту землю.

– С какой целью? Для чего Токо понадобилось его строить?

Моран был так же откровенен, как Джанис:

– Чтобы сюда можно было доставлять нелегально въезжающих в страну иностранцев.

Он закурил турецкую сигарету.

– Нет, не тех бедолаг, которых перевозят в трюмах по пять сотен с головы, а крупных персон, готовых выложить огромные суммы, лишь бы удрать от преследования в своей стране по политическим или другим мотивам. Такие люди не скупятся.

– Дальше?

Моран продолжал:

– Так или иначе, но Токо стал давить на Джанис. Я не был в восторге от роли, которую невольно играл в этой некрасивой истории. Так что когда она пришла ко мне с идеей превратить это шикарное место в убежище и пригласила меня в долю, поскольку одной женщине такая затея не под силу, я сразу же согласился.

Он похлопал Мими по руке.

– Черт побери, я не ангел, но и не законченный подонок, и кое-какие методы, которыми пользуется Токо в своем бизнесе, мне кажутся недопустимыми.

Кейд допил до конца бокал:

– Например?

Моран взглянул ему в глаза:

– Недавно шестерых парней нелегально везли на одном из суденышек Токо, но по дороге к ним стал приближаться катер Береговой охраны, несчастных высадили на грязевой отмели, которую на реке называют "Большой южной", и, разумеется, "забыли" о них. А всеми уважаемый владелец промысла креветок Токо Калавич вышел сухим из воды.

Затянувшись сигаретой, Моран добавил:

– Когда я вывозил самолетом людей из Мартиники или Каракаса, я строго выполнял контракт и высаживал их на материке.

Джанис еще ближе придвинулась к Кейду:

– Как только я услышала, что тебя освободили, я немедленно написала тебе и дала телеграмму. И даже позвонила в Токио, но командир твоей эскадрильи сказал, что ты улетел на Гавайи, а оттуда уже в Штаты.

Она улыбнулась.

– Однако я не сомневалась, что рано или поздно мои письма или телеграмма догонят тебя. И все то время, пока мы были в Новом Орлеане в отеле с пышным названием "Ройал Крессент", оформляли бумаги, организовывали рекламу, добивались перевода Джима на работу сюда и отыскивали политическую поддержку на случай, если Токо надумает чинить препятствия, веришь ли, я все время ждала, что вот-вот зазвонит телефон, я услышу твой голос и ты скажешь, что ты внизу, в вестибюле. Я оставила свой адрес на почте. Джим тоже.

– Понятно, – произнес Кейд.

Это была гладкая, довольно убедительная история, искусное переплетение правды и выдумки, и она делала честь находчивости и изобретательности Джанис. Он спрашивал себя, неужели она рассчитывает, что он ей поверит, и как далеко она зайдет, подтвердит ли она свою "исповедь" чем-то более существенным, нежели слова.

Моран попытался вновь наполнить бокал Мими. Она покачала головой:

– Нет, спасибо. Я выпила достаточно.

Он коснулся ее волос губами:

– Все случившееся – трагическое недоразумение, но теперь мне ясно, как все произошло.

Она теперь меньше походила на ласкового котенка.

– Как? – требовательно спросила она.

– Ты посылала свои письма на имя Токо, не так ли?

– На мистера Калавича, Бей-Пэриш, Луизиана.

– Вот-вот. Прошу извинить за резкость, но этот пакостник писем мне не передавал. И старая ведьма на почте ничуть не лучше его. Вполне допускаю, что Токо платил ей за то, чтобы она не отправляла тебе мои письма.

Акцент Мими усилился:

– Значит, вы мне все-таки писали?

– Каждую неделю. И послал тебе денег на дорогу, чтобы ты приехала ко мне. Триста двадцать пять долларов.

Моран закурил новую сигарету от окурка, который только что швырнул в пепельницу.

– Может быть, мы сумеем привлечь старушенцию к судебной ответственности за фокусы с корреспонденцией и уничтожение почтовых переводов?

Кейд думал, верит ли Мими Морану. Трудно было сказать. В ее больших глазах ничего нельзя было прочесть.

Джанис отодвинула стул и встала.