Дей Кин - Моряк сошел на берег

У меня оставалось мало времени. Если в Пальм-Гроув все-таки поставили кордон, то шофер, подбросивший меня, наверняка расскажет копам, что подвозил моряка, который тщательно прятал от него свою руку. И уже через несколько минут на 101-м шоссе могут завыть сирены полицейских машин.

Я подумал, может быть, лучше сперва поговорить с Мэмми? Она уже, наверное, протрезвилась. Она добровольно расскажет мне все, что знает. А из Мика мне придется выжимать каждое слово.

Мик сам решил за меня этот вопрос.

Он вышел из боковой двери бара и пошел по дорожке к конторе.

Я прошмыгнул мимо бара, чтобы добраться до бунгало с той стороны, где не было окон. Здесь, в низине, воздух был жаркий и душный, от цветов исходил сильный терпкий аромат. Стрекотали цикады и кузнечики.

Я прошел между четвертым и пятым бунгало. Парочка в четвертом номере все еще спорила в темноте. Голос женщины звучал резко и настойчиво, голос мужчины устало и вяло.

Когда я проходил мимо окна, женщина как раз говорила:

– Я считаю, что мы обязательно должны рассказать полиции все, что видели вчера, когда приехали.

Он что-то пробурчал в ответ, из чего я расслышал только одно слово: "отпуск".

Она поинтересовалась, какое отношение может иметь отпуск к этому делу.

– Ну хорошо, хорошо, – буркнул он. – Мы все расскажем им завтра утром, а теперь помолчи и дай мне спать.

Я прошел мимо, а потом, словно повинуясь какому-то внезапному импульсу, вернулся и дернул дверь их веранды. Она была не заперта. Я открыл дверь, прошел через веранду и тихо, но решительно постучал в дверь.

– Кто там? – крикнул мужчина.

– Полиция! – солгал я. – Прошу вас, не волнуйтесь и не зажигайте света. Мы уже два раза слышали ваш разговор и поняли, что вы что-то скрываете от полиции. О чем идет речь?

Я понадеялся, что мой обман не раскроется.

– Вот видишь! – прошептала жена. – Я же тебе говорила.

Мужчина подошел и открыл дверь.

– О'кей! Нам действительно надо было об этом заявить.

– О чем именно?

Он побежал обратно к кровати и достал сигарету.

– Мы кое-что видели, когда приехали вчера вечером в этот мотель.

– Назовите, пожалуйста, ваши имена, – сухо сказал я.

Женщина накинула халат и присоединилась к нему, уже вновь стоявшему у двери.

– Мистер и миссис Льюис из Карбендейла, штат Иллинойс. У нас отпуск, и мы вчера приехали из Солт-Лейк-Сити.

Он пыхнул в мое лицо сигаретой.

– Проехали семьсот тридцать восемь миль. Никогда еще не покрывали такое расстояние за один день.

Я не мог видеть их лиц, а голос женщины звучал, словно она все время поджимала губы.

– И когда я и Джон приехали вчера вечером сюда – это было в первом часу ночи, – то мы видели кое-что, о чем должна узнать полиция. Вы же расследуете дело об убийстве, не так ли?

– Верно, – ответил я. – И что же вы видели?

– Голую женщину! – с возмущением сказала миссис Льюис.

– Где? В каком бунгало?

– В номере первом. Она лежала на постели.

– Живую?

Льюис рассмеялся.

– Еще какую живую! Это нельзя передать словами, господин полицейский! Мы еще подумали, что это за вертеп такой!

Я попытался сказать как можно спокойнее:

– Может, вы все-таки расскажете с самого начала?

Миссис Льюис сразу начала:

– Ну, это было в районе полуночи, в начале первого, когда мы увидели вывеску "Свободные номера есть". Как я уже сказала, мы проехали в этот день более семисот миль и были страшно утомлены. Поэтому мы остановились около конторы и позвонили. Нам пришлось позвонить несколько раз, а когда нам все-таки так и не открыли, мы прошли через двор к единственному бунгало, которое было освещено, в надежде, что мы найдем там управляющего. Мы слишком устали, чтобы ехать дальше. А потом мы увидели девушку.

Она снова поджала губы.

– Жалюзи были опущены, но над подоконником оставалась щель – довольно широкая, так что мы могли увидеть ее довольно хорошо. И мужчину – тоже.

– Опишите его.

– К сожалению, я не могу этого сделать. Мы видели его со спины.

– Высокого роста или маленький?

– Высокий и довольно плотный.

– Что на нем было?

– Ничего. Он был тоже совершенно нагим, как и женщина.

В разговор вмешался Льюис:

– Я вам говорю, господин полицейский, что там было на что посмотреть. Девушка не хотела, понимаете? Лежит на кровати и плачет так, что камни и те пустили бы слезу. Но тот все приставал и приставал, и она, наконец, уступила. Или потому, что ей стало совершенно безразлично, или по какой другой причине. И пока он ее накачивал, она все время плакала.