Дэвид Пис - 1974 - Сезон в аду

Три раза за ночь я просыпался от одного и того же сна.

Каждый раз я говорил себе, что я в безопасности, что мне ничего не грозит, что надо снова заснуть.

Каждый раз я видел один и тот же сон: на улице, среди частных домов, стоит женщина, кутается в красную кофту и выкрикивает десятилетнюю ярость мне прямо в лицо.

Каждый раз большая черная птица, кажется ворона, спускается с неба, отливающего тысячами оттенков серого, и вцепляется в ее красивые светлые волосы.

Каждый раз она гонит ее по улице, норовя выцарапать ей глаза.

Каждый раз я просыпался в ледяном оцепенении, вся подушка в слезах.

И каждый раз лицо Клер Кемплей улыбалось мне в темноте с потолка.

07:55

Суббота, 14 декабря 1974 года.

Я сидел в полицейском отделении Милгарта в кабинете начальника уголовного розыска Джорджа Олдмана и чувствовал себя полным ничтожеством.

Комната была какой-то пустой. Ни фотографий, ни лицензий в рамочках, ни наград.

Дверь открылась. Черные волосы, белое лицо, протянутая ладонь, крепкое рукопожатие.

— Рад познакомиться, мистер Данфорд. Как поживает Джек Уайтхед и этот ваш начальник?

— Спасибо, хорошо, — сказал я, снова садясь.

Ни тени улыбки.

— Садись, сынок. Чаю?

Я сглотнул и сказал:

— Пожалуйста. Спасибо.

Начальник уголовного розыска, главный следователь Джордж Олдман сел, повернул какой-то выключатель на рабочем столе и с придыханием проговорил в микрофон:

— Джули, милая. Две чашки чая, как освободишься.

Это лицо, эти волосы так близко, совсем рядом: черный полиэтиленовый мешок, расплавленный, наплывший на миску с салом и мукой.

Я крепко стиснул зубы.

Из-за его спины сквозь серые окна полицейского управления блеснуло слабое солнце и бросило блик на его сальные волосы.

Меня затошнило.

— Господин… — Я снова сглотнул. — …главный следователь…

Олдман обшарил меня с головы до ног крохотными акульими глазками.

— Ну-ну, сынок, продолжай, — подмигнул он мне.

— Я бы хотел узнать, нет ли каких-нибудь новостей?

— Никаких, — прогремел он. — Тридцать шесть часов псу под хвост. Сотня долбаных полицейских, куча родственников и местных жителей. Результат нулевой.

— А какое ваше личное…

— Мертва, мистер Данфорд. Бедняжка мертва.

— А не скажете ли, что вы…

— Нам, сынок, выпало жить в жестокие времена, будь они не ладны.

— Да, — сказал я, чувствуя слабость и думая: что же вы тогда задерживаете одних только цыган, педиков и ирландцев?

— Теперь уже я буду рад, если нам вообще удастся найти труп.

Мои кишки выворачивает наизнанку.

— И что вы думаете…

— Нам ведь без трупа ни хрена не сделать. Да и родным будет полегче в конечном-то счете.

— Значит…

— Проверим помойки, посмотрим, кто брал отгулы в тот день. — Он почти улыбался, снова собираясь подмигнуть мне.

Я с трудом перевел дыхание:

— А как насчет Жанетт Гарланд и Сьюзан Ридьярд?

Начальник уголовного розыска, главный следователь Джордж Олдман приоткрыл рот и облизал тонкую нижнюю губу жирным мокрым лилово-желтым языком.

Я подумал, что меня вырвет прямо в кресле, а потом еще посреди кабинета.

Джордж Олдман закатал свой язык обратно и закрыл рот. Крошечные черные глазки смотрели прямо мне в глаза.

В дверь мягко постучали, и Джули вошла, неся две чашки чая на дешевом цветастом подносе.

Джордж Олдман улыбнулся, не отрывая от меня взгляда, и сказал:

— Спасибо, Джули, милая.

Джули закрыла за собой дверь.

Не будучи до конца уверен, что по-прежнему обладаю даром речи, я начал бубнить:

— И Жанетт Гарланд, и Сьюзан Ридьярд — обе пошли…

— Я в курсе, мистер Данстон.

— Ну и вот, я подумал, возвращаясь к случаю в Кэнноке…

— Да что ты, мать твою, знаешь о случае в Кэнноке?

— Сходство…

Олдман треснул кулаком по столу:

— Рэймонд Моррис сидит под замком с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого, мать твою так.

Я смотрел, как на столе все еще тряслись две маленькие белые чашки. Изо всех сил стараясь говорить ровно и спокойно я произнес:

— Прошу прощения. Я просто хочу сказать, что в том конкретном случае три маленькие девочки были убиты, и, как выяснилось, это было дело рук одного и того же человека.

Джордж Олдман наклонился вперед, держа руки на столе, и сказал с ехидной усмешкой:

— Те три бедняжки были изнасилованы и убиты, помоги им господь. И тела их были найдены.

— Но вы же сказали…

— У меня нет ни одного трупа, мистер Данфилд.