Дэвид Пис - 1974 - Сезон в аду

Жанетт ’69 и Сьюзан ’72 остались без ответа.

Три толстяка и их ухмылки поднялись с места.

— Спасибо, господа, — крикнул Ноубл, открывая дверь для своего начальства.

— Пошел на хер! — крикнул я — в черном костюме, чистой рубашке и серых бинтах.

ПОВЕСИТЬ УБЛЮДКА,

ПОВЕСИТЬ УБЛЮДКА,

ПОВЕСИТЬ УБЛЮДКА НЕМЕДЛЯ!

Вуд-стрит, Троица Государственной Структуры Уэйкфилда:

Полиция, Суд и Городская Администрация.

Десятый час, толпа собралась.

ТРУС, ТРУС, МЫШКИН — ТРУС!

Две тысячи домохозяек и их безработные сыновья.

Джилман, Том и я — в самой гуще событий.

Две тысячи хриплых глоток и их сыновья.

Бритоголовый парень с матерью, экземпляром «Дэйли миррор» и петлей домашнего изготовления.

Все ясно.

ТРУС, ТРУС, МЫШКИН — ТРУС!

Уродливые руки толкают, пихают и тянут нас.

Туда-сюда, сюда-туда.

И вдруг — цап — меня за воротник ухватила длинная рука закона.

Сержант Фрейзер пришел на помощь.

ВЗДЕРНУТЬ ЕГО!

ВЗДЕРНУТЬ ЕГО!

ВЗДЕРНУТЬ ЧЕРТОВА УБЛЮДКА!

За мраморными стенами и толстыми дубовыми дверями гражданского суда Уэйкфилда царил недолгий покой, но не для меня.

— Мне надо с тобой поговорить, — прошептал я, крутя головой и поправляя галстук.

— Вот уж надо, так надо, мать твою, — прошипел Фрейзер. — Но только не здесь и не сейчас.

Ботинки сорок пятого размера потопали прочь по коридору.

Я толкнул дверь в зал судебных заседаний № 2. Он был забит до отказа и абсолютно тих.

Ни одного свободного места, только стоячие.

Ни одного родственника, только господа журналисты.

Джек Уайтхед — в первом ряду: облокотился на деревянный барьер и смеется с сотрудником, рассаживающим представителей прессы. Я поднял глаза на витраж, изображавший холмы, овец, мельницы и Иисуса. Света снаружи было так мало, что стекло лишь отражало свет электрических ламп, громко жужжавших над головой.

Джек Уайтхед обернулся, сощурил глаза и поприветствовал меня.

Казалось, что приглушенное скандирование уличной толпы просачивалось снизу, из-под мрамора и дуба, и сливалось с нашим шепотом. От их ритмичных криков создавалось впечатление, что мы плывем на древней галере.

— Там, снаружи — сумасшедший дом, на фиг, — задыхаясь, сказал Джилман.

— Мы-то, по крайней мере, внутрь попали, — ответил я, прислоняясь к задней стене.

— Ага. Черт знает что случилось с Томом и Джеком.

Я показал на первый ряд аудитории:

— Джек там, внизу.

— Как это он туда так быстро пробрался, мать его?

— Наверное, между кутузкой и судом есть какой-нибудь подземный тоннель.

— Ага. А у Джека есть ключ, — фыркнул Джилман.

— Да, наш Джек — парень ушлый.

Я резко повернулся к витражу — за окном какой-то черный предмет взлетел вдруг и упал, как гигантская птица.

— Это что еще такое?

— Щит какой-то, наверное. Местные нервничают.

— Не только они.

И тут точно по сигналу появился он.

Скамья подсудимых заполнилась ребятами в штатском, один из них был прикован к нему наручниками.

Майкл Джон Мышкин в грязном синем комбинезоне и черной рабочей куртке стоял впереди, большеголовый и жирный, как сволочь.

Я судорожно сглотнул, желудок обожгла поднимающаяся желчь.

Майкл Джон Мышкин моргал и пускал пузыри.

Я потянулся за ручкой, но боль прострелила руку от ногтей к плечу, и мне снова пришлось прислониться к стене.

Майкл Джон Мышкин выглядел старше двадцати двух лет; он улыбался нам детской улыбкой.

Секретарь суда встал, кашлянул и спросил:

— Вы — Майкл Джон Мышкин, проживающий по адресу Фитцвильям, Ньюстед-Вью, пятьдесят четыре?

— Да, — ответил Майкл Джон Мышкин, оглядываясь на одного из следователей, находившихся вместе с ним на скамье подсудимых.

— Вам предъявлено обвинение в том, что между двенадцатым и четырнадцатым декабря вы совершили убийство Клер Кемплей, чем потревожили покой Ее Величества Королевы. Далее, вы обвиняетесь в том, что восемнадцатого декабря в городе Уэйкфилде вы управляли транспортным средством, не соблюдая правил технической безопасности.

Майкл Джон Мышкин, Франкенштейн в наручниках, положил свободную руку на перила и вздохнул.

Секретарь суда кивнул человеку, сидящему напротив. Тот встал и объявил:

— Уильям Бэмфорт, адвокат истца. Прошу отметить, что в настоящий момент у мистера Мышкина нет адвоката. От имени городской полиции Западного Йоркшира я прошу оставить мистера Мышкина в следственном изоляторе еще на восемь дней с тем, чтобы мы могли продолжить допрашивать его о преступлениях, сходных с тем, в котором он обвиняется. Я также хотел бы напомнить присутствующим, и особенно представителям прессы, о том, что дело по-прежнему остается на рассмотрении суда. Благодарю вас.