Дэвид Пис - 1974 - Сезон в аду

Зычный голос Хаддена на другом конце провода:

— Да, так говорит полиция.

Я рылся в карманах.

— Джек тоже так говорит.

Я стоял в луже, ботинки мои промокали. Я пытался жонглировать спичечным коробком, сигаретой и телефонной трубкой.

— Когда ты вернешься в офис?

Я закурил.

— Сегодня после обеда.

Пауза, затем:

— Мне надо с тобой поговорить.

— Разумеется.

Длинная пауза, затем наконец:

— Что вчера произошло, Эдди?

— Я встречался с Энид Шеард. У нее есть ключ от дома Голдторпов, больше ничего.

Хадден, дальше, чем в десяти милях от меня:

— Правда?

— Да. Мне нужны фотографии. Вы не могли бы попросить Ричарда или Нормана встретиться со мной прямо там?

— Когда?

Я посмотрел на отцовские часы.

— Около двенадцати. Может быть, они бы и деньги привезли?

— Сколько?

Я уставился в конец Вуд-стрит, за здание полиции, туда, где черные тучи превращали утро в вечер.

Я глубоко вдохнул, в груди кольнуло.

— Эта жадная сука просит двести.

Тишина.

Затем:

— Эдди, что вчера произошло?

— А что?

— Миссис Доусон? Как все было?

— Я ее не видел.

Хадден, со злобой в голосе:

— Но я же тебя специально попросил…

— Я сидел в машине.

— Но я же просил…

— Я знаю, но Барри решил, что она будет нервничать, если я войду. — Я уронил сигарету под ноги, в лужу, и почти поверил сам себе.

Хадден на другом конце провода, подозрительно:

— Правда?

Сигарета зашипела в грязной воде.

— Ну да.

— Во сколько ты вернешься?

— Где-то между двумя и тремя.

— Я должен с тобой поговорить.

— Да, я знаю.

Я повесил трубку.

Я смотрел, как Джилли, Том и вся остальная свора выбегали из здания полиции, натянув пиджаки на головы, торопясь к своим машинам и офисам с теплым желтым светом.

Я натянул пиджак на голову и приготовился бежать.

Тридцать минут спустя «вива» провоняла беконом.

Я опустил стекло и уставился на Брант-стрит, Кастлфорд.

Пальцы измазались от бутерброда.

В передней дома номер 11 горел свет, отражаясь в мокром черном асфальте.

Я сделал глоток горячего сладкого чая.

Свет погас, и красная дверь отворилась.

Пола Гарланд вышла из дома под цветастым зонтом. Она закрыла дверь и пошла по улице в сторону «вивы».

Я закрыл окно и сполз на спину. Я слышал, как к машине приближались ее высокие коричневые сапоги. Я закрыл глаза, сглотнул и стал думать, что, к чертовой матери, я ей скажу.

Сапоги подошли и стали удаляться по другой стороне улицы.

Я сел и посмотрел в заднее стекло.

Коричневые сапоги, бежевый плащ, цветастый зонт свернули за угол и исчезли.

Барри Гэннон однажды сказал такую фразу: «Все великие строения похожи на преступления».

Если следовать записям, которые передал мне Хадден, в 1970 году Джон Доусон спроектировал и построил «Шангри-Ла» — проект, который вызвал восторг как в архитектурной среде, так и среди публики. Телевидение и пресса были приглашены внутрь с тем, чтобы собственными глазами увидеть шикарные интерьеры и должным образом отразить их красоту. Стоимость огромного бунгало была оценена в полмиллиона фунтов с лишним. Это был подарок, который самый успешный британский архитектор послевоенного времени сделал своей жене на серебряную свадьбу. Названная в честь мистического города из любимого фильма Марджори Доусон «Потерянный горизонт», [20] «Потерянный горизонт» — фантастический кинофильм 1937 года Фрэнка Капры. Герои фильма попадают в мифическую страну Шангри-Ла, о которой грезят поклонники эзотерики. вилла «Шангри-Ла» покорила воображение Великого Британского Народа.

Но ненадолго.

Мой отец всегда говорил: «Если хочешь узнать художника — взляни на его произведение».

Обычно он имел в виду Стэнли Мэттьюса или Дона Брэдмана.

Я смутно припоминаю, что мои родители однажды в воскресенье специально ездили в Кастлфорд на «виве». Я представил себе, как они ехали, почти не разговаривая, в основном слушая радио. Скорее всего, они припарковались в начале подъездной аллеи и рассматривали «Шангри-Ла» из машины. Взяли ли они с собой бутерброды и фляжку? Я очень надеялся, что нет. Нет, скорее всего, они заехали в Ламбс, чтобы съесть по мороженому на обратном пути в Оссетт. Я представил себе своих родителей, сидящих в автомобиле, припаркованном на Барнсли-роуд, и поедающих мороженое в полной тишине.

Когда они вернулись, отец, наверное, сел и написал мне письмо о вилле. Скорее всего, днем раньше он ездил поболеть за свою любимую «Таун», если, конечно, они играли дома. Тогда он сначала написал бы мне об этом, а уж потом высказался бы по поводу «Шангри-Ла» и мистера Доусона.