Лео Мале - Нестор Бюрма на острове

– Да, скандальным образом,– продолжал он,– живет тут неделю, три недели или пару месяцев, как ей захочется, и принимает у себя друзей – тоже из Парижа, так по крайней мере я предполагаю – таких же несерьезных, как и она. Мадам Шамбо и мадам Дорсет никогда и нигде не встречались, могу дать гарантию. Возвращаясь к мадам Шамбо, можно сказать, что она всегда была женщиной рассудительной. В этом смысле она со своей приятельницей мадам Бол-лар составляли отличную пару, если вы позволите мне так выразиться.

– В таком случае,– сказал я,– не думаю, что она вызвала меня к себе только лишь для того, чтобы убедиться, не прибавил ли я в весе или еще для чего-нибудь в этом роде. По-видимому, она заметила где-нибудь что-то такое, что больше относится к моей компетенции.

Доктор вздрогнул. Потом пробормотал с ошеломленным видом:

– К вашей компетенции? Вы… вы хотите сказать… что она отправила письмо и телеграмму не к другу…, а… к детективу?

– Для нее я всегда был главным образом детективом. Я видел ее в последний раз десять лет назад, и с тех пор она не давала мне о себе знать.

– Это невероятно!

– Так ведь я и работаю в основном в невероятных ситуациях.

– Но это нелогично!

– Я работаю также и в нелогичном. Например, трупы… Поверьте мне, доктор, во всем этом есть что-то непонятное. Вы не обязаны чуять это так, как я. У каждого своя профессия. Кстати, о профессии… тут, в этой смерти, действительно ничего ненормального нет?

– Ничего,– сухо ответил он, по всей вероятности, считая, что меня несколько занесло, если уж говорить о профессиональных привычках.– Ничего. Она умерла вчера. Могла бы умереть сегодня, завтра или позавчера. Ее болезнь…

И он, сломя голову, пустился по той области, где имел преимущество, затопив меня потоком ученых слов, как и Поло-механик, если не считать того, что его объяснения касались более сложной механики.

По ходу дела я постарался найти трещину в его рассуждениях, куда смог бы проникнуть и посеять сомнение в уме врача, но он был убежден в своих словах, и мне пришлось примириться с очевидностью: никакая преступная рука, казалось, не ускорила конец старой дамы.

– Ну что ж,– сказал я, когда он закончил свою лекцию и с торжеством ожидал, чтобы все это отлили в бронзе для дальнейшего серийного изготовления изделий с надписью: «Медицина и Разум, повергающие ниц Бред измышлений».– Что ж! Тем лучше для мадам Шамбо. Это позволит избежать для нее посмертного вскрытия.

– Да. Для нее и для вас. Вам бы рассмеялись в лицо.

– А я не стремлюсь к этому. Тем не менее это случилось бы впервые. Надеюсь, забудем прошлое?

– Забудем.

Он расслабился и, снисходительно улыбаясь, посмотрел на меня – истинный человек искусства, знающий, что его больные имеют свои маленькие слабости.

Мы обменялись еще парочкой незначительных замечаний, а потом я вынес на рассмотрение вопрос о письме.

Он немного нахмурился, но сказал все, что ему было известно по этому поводу.

– Я узнал о существовании этого знаменитого письма, только когда мадам Шамбо сказала мне: «Я написала Нестору Бюрма, детективу. Это такой друг, которого мне хотелось бы иметь рядом с собой. Он не ответил мне. Пожалуйста, отправьте ему телеграмму, что я удивлена, и попросите приехать». Это все.

– Мадам Шамбо была уже больна, когда написала это письмо?

– Да. Она, видимо, уточнила дату, но я уже не могу вспомнить. Во всяком случае, заболела она недели три назад. Не думаю, что письмо такое давнее.

– Таким образом, она не сама отнесла его на почту?

– Конечно, мет.

– Кто бы это мог сделать?

– Вне всякого сомнения, эта идиотка Софи.

– Служанка?

– Да.

– Мне хотелось бы поговорить с этой Софи.

Он покачал головой, словно я просил у него достать луну.

– В данный момент мне это кажется затруднительным,– сказал он.– С сегодняшней ночи ее невозможно найти. Не знаю, что на нее нашло, но смерть хозяйки ее, кажется, страшно потрясла, хотя она могла быть к ней готова. По-видимому, она сбежала в сосновый лес, туда, в конец острова.

И он сделал неясный жест рукой.

– Так с ней уже случилось однажды после того, как мадам Шамбо отчитала ее.

Я постучал трубкой о край стола и ничего не сказал.

Но это не помешало мне кое о чем подумать.

В этот момент на кухню неожиданно ворвалась мадам Боллар. На свои мощные плечи она накинула черную накидку самого романтичного вида и, видимо, собиралась уходить. Точно.