Лео Мале - Нестор Бюрма на острове

– Хорошо, а теперь скажите – вы точно уверены, что у вас где-нибудь в углу ящика не завалялась пушка?

– Абсолютно уверена.

– В таком случае попросите Бата одолжить мне его карабин. Я не могу предстать перед этим типом с пустыми руками.

Бат явился с карабином на ремне и попятился, когда я хотел взять его оружие.

– Я предпочел бы держать его при себе и пойти с вами, если вы не против.

– Как хочешь, но сунь его под какой-нибудь плащ, прикрой как-нибудь.

Он вышел и вернулся в просторном плаще, под которым карабина не было видно.

– Пошли!

Мы покинули виллу, сопровождаемые пожеланиями удачи Элианы Дорсет. Большую часть пути мы прошли молча, никого не встретив, но шофера – доверенное лицо – снедало любопытство.

– А кто этот тип на самом-то деле? – спросил он.

– Не переживай, это будет тебе сюрприз… да еще какой! Стоп!

Вдалеке я заметил знакомый силуэт доктора Мора, направляющегося к вилле мадам Боллар.

– О'кэй, Бат. Пошли вслед за лекарем.

Мы шли, используя рельеф местности, стараясь оставаться незамеченными. Всякий раз, когда представлялась возможность, я подглядывал за Мора и увидел, как он вошел в «Мимозы».

– Давай сюда свой карабин, Бат.

– Мне не хотелось бы,– ответил он с идиотским упрямством.– Этот олух всю обедню испортит.

Я пожал плечами:

– Ладно, как хочешь. А что, если придется стрелять?

– Да, да… Господи… Надеюсь, вы не наделаете глупостей.

– Сам не наделай, это все, о чем я тебя прошу.

Подойдя незамеченными к вилле, мы как чертики прыгнули в комнату, где находились мамаша Боллар и доктор Мора.

Я заорал:

– Руки вверх, Бернаде! Ты спекся, как крыса.

Раздался выстрел. Это было ответом мерзавца, но, видимо, его полоса удачи уже прошла. Я выхватил карабин из рук Бата, который перестал что-либо понимать, и выстрелил, не целясь, так просто, чтобы наделать шума и создать соответствующую атмосферу. Все заорали, и последовала короткая схватка.

– Вот так надо действовать,– сказал я,– работа с маркой Нестора не требует никаких поправок.

Эта фраза, собственно говоря, ничего не означала, но в данный момент это было все, что я мог придумать. Я держал за ствол карабин, прикладом которого нанес солидный удар по черепу бандита. Бывают моменты, когда во мне вновь просыпаются остатки моего анархического воспитания, а вообще я безусловно по духу демократ и хочу, чтобы всем всего доставалось поровну. Не должны все удары сыпаться на одну и ту же макушку.

– Черт возьми! – заикаясь, произнес эскулап.– Можете ли вы мне объяснить…

Я повернулся к Бату. Тот в полном трансе только мотал головой.

– Ты хорошо чаек стреляешь, старина. Стоял столбом, а в башке не больше мыслей, чем в банке с золотыми рыбками.

– Ох, знаете, я не привык к таким вот сеансам.

Тоже мне орел!

– Так вы мне объясните или нет?– повторил доктор.

Я пожал плечами.

– Объяснить? А этого вам мало в качестве объяснения? От моего удара прикладом его парик съехал набекрень, и вы ничего не видите?

Я наклонился и подобрал свой браунинг, который гангстер использовал против меня.

– Можешь топать за жандармами,– сказал я Бату.

Сумерки повсюду бросали свои тени. Этот бурный день заканчивался. Красное пятно, оставленное солнцем на поверхности моря, потихоньку исчезало, как бы смываемое волнами. Из салона мадам Дорсет открывался чудесный вид, которого я раньше не замечал, будучи занят другими делами. Другой вид, менее грандиозный, но не менее соблазнительный, представляла собой хозяйка дома со стаканом виски в руке (такой же держал и я). Скрестив ноги, она уютно устроилась в кресле и с глазами, блестящими от любопытства, ждала моего рассказа.

– Итак, грозный рыцарь,– произнесла она, не знаю уж почему, с русским акцентом (возможно, в честь жемчугов княгини Носселовой).– Заслужила ли я, как пай-девочка, послушать историю о Красной Шапочке?

– Так вот,– сказал я, промочив голосовые связки, чтобы придать им необходимую эластичность.– Так вот. После кражи знаменитых жемчугов Носселовой Марсо Бернаде, имея определенный капитал – результат его более ранних преступлений, устроился здесь на жительство. Став жертвой алопесии, он использовал ее, чтобы переодеться в женщину. Его приметы, которые были в руках у полицейских, носили весьма приблизительный характер. Единственное, что могло его беспокоить,– это отпечаток большого пальца, оставленный им на револьвере, при помощи которого он убрал Алари-Корсиканца. Будучи человеком не робкого десятка, Бернаде избавился от компрометирующего пальца, но это-то его и погубило.