Андрей Стрельников - Посмертный бенефис

Четыре дня назад дожди внезапно — для метеорологов — прекратились, и установилась погода, вполне соответствующая русскому «бабьему лету». Тепло, но не жарко. Сыровато, но не дождливо. Приятно, но скучно.

К вечеру ветер загнал скопившиеся было тучи в океан, и они тонули, взывая о помощи, сигнализируя своими рваными лохмотьями, окровавленными закатом. Растревоженный океан швырял на берег высокие злобные волны, и они шипели, пытаясь сожрать пляжи и подмыть тем самым основу основ алгарвийской экономики, построенной, без всякого преувеличения, на песке.

Откинувшись на спинку сиденья, я еще раз прокрутил в голове все, что собирался сегодня сделать. Только бы кто-нибудь был у Тейшейры. Есть. Очередная дама бальзаковского возраста плачется ему в жилетку по поводу последних двадцати лет, прожитых, по ее мнению, впустую. Похоже, не врет: С такой фигурой трудно было бы прожить их иначе.

— О! Мой друг! Какой сюрприз!

Тейшейра, владелец музыкального бара «Россио», поспешил прекратить разговор с дамой, благо повод появился. Познакомив меня со своей собеседницей, он в нескольких словах рассказал всю мою биографию. Затем усадил вашего покорного слугу за стол.

Когда Тейшейра покупал этот бар — небольшой, на отшибе, в самом конце набережной, — многочисленные друзья недоумевали и разводили руками. Хитрющий Тейшейра молчал, утвердительно кивая головой: да, на отшибе; да, трудно найти; да, далековато от праздношатающейся толпы разноплеменных туристов. Довольно скоро все стало на свои места. Прямо через дорогу от этого единственного в квартале бара располагалась пожарная часть, и пожарники — люди, как известно, самые занятые на свете, — вскоре переселились к Тейшейре, где оставляли значительную часть своего жалованья. Пожары случались крайне редко, и Тейшейра с каждым месяцем все больше шутил, все лучезарнее улыбался, а мудрые друзья-советчики чесали в кучерявых затылках, удивляясь причудам экономической фортуны.

— Что будешь пить? Пока ничего? А когда начнешь? Может быть, минеральной воды? Как дела? Как бизнес? — Я молча улыбался, ожидая, когда у Тейшейры кончатся вопросы, ответов на которые он не ждет. — Как тебе вчерашняя игра «Бенфики»? Жоао Пинту — великий футболист, согласен? Да, конечно, у него нет поддержки, но хорош, правда? Что? Не Ромарио? При чем тут Ромарио? Я говорю про Жоао Пинту!

— Согласен, Тейшейра! — не выдержал я. — Жоао Пинту — маленький гигант большого футбола, но я предлагаю обсудить другую проблему. Час назад я подписал контракт, после чего могу несколько лет сидеть на берегу и плевать в море — беднее, не стану, а дома у меня есть бутылка коньяку, такого ты никогда в жизни не пробовал. Дай-ка мне на часок твою машину, и я со всеми возможными предосторожностями привезу ее сюда. Моя машина осталась возле офиса, — ключ куда-то запропастился.

— Какие проблемы! Держи! — Есть у Тейшейры очень хорошее качество: готовность всегда прийти на помощь. По крайней мере, если эта помощь — не деньги.

— Риту я тоже прошу принять участие в нашей дегустации. Обещаю, оцените. — Мне стало жалко даму. После долгой и теплой беседы скрасавцем Тейшейрой — и в пустую холодную постель… Лучше уж пусть пьет всю ночь. Кажется, ей это нравится.

Так… Где его машина? Ага, вот она. Старенький «Сааб-Турбо». Вполне возможно, что это — излишняя подстраховка, но если служба безопасности «Ситаса» все же возьмет меня за кадык, то мою машину им не найти. Через нее обо мне можно узнать все необходимое за двадцать минут. А идти к «Ситасу» пешком — и вовсе глупо. Странно одетый дядя с рюкзаком за плечами — для ночной октябрьской Квартейры фигура слишком неординарная.

Оставляю машину у соседнего дома. Захожу в подъезд. Бегом поднимаюсь на верхний этаж, открываю дверь на террасу. Никого. Быстро переодеваюсь — надеваю спортивный костюм и самые заурядные китайские кеды. Всякие «Адидасы» и «Найки» больше подходят для дискотеки, чем для серьезных дел. Укладываю все снятое с себя в маленькое отделение рюкзачка. По пожарной лестнице — наверх. Разбег… А, черт! Вот они, облака табачного дыма, литры спиртного, тонны моллюсков, рыбы и мяса! Далековато… Да и разбег какой-то косолапый получается. Спорт — это жизнь, что ни говори. Лет шесть-семь назад я на такую мелочь и внимания не обратил бы, а сейчас…

Аккуратно, мелкими шагами вымеряю разбег. Как бы попасть на толчковую ногу? Проблема. Любовно поглаживаю свой животик, уговаривая его не мешать. Высота-то — шесть этажей. А внизу — мозаика алгарвийской мостовой с острыми столбиками — чтобы машины на тротуар не заезжали. Столбики эти кажутся мне сейчас противотанковыми надолбами.