Эд Макбейн - Королевский флеш

Стоя под навесом, Алекс вынул из бумажника листочек бумаги, сверился с ним, а затем взглянул на номера у входной двери. Внутри дама с сиреневыми волосами только что вошла в лифт. Алекс прошел мимо усатого в вестибюль. Он не хотел, чтобы его сегодня видели ни швейцар, ни лифтер, поскольку им наверняка платили еще и за то, чтобы они замечали всех подозрительных типов, шатающихся вокруг дома. Жильцы — другое дело. Обычно они не знают, кто живет тут, а кто нет. Мужчина с усиками даже не посмотрел на него — его волновало только такси.

Закрыв зонт, Алекс быстро посмотрел направо. Во многих домах почтовые ящики располагались сразу за входом, однако здесь было не так. Значит, они возле лифта, так что Алекс пошел туда — усатый все равно ждет, что он именно так и сделает. Он посмотрел на указатель этажей над бронзовой дверью. Как раз вспыхнул номер шесть, и кабина продолжала подниматься. Алекс не собирался сегодня исследовать содержимое ящиков — смысла не было, он просто хотел выяснить, где они находятся. Он сразу их нашел, в закутке у лифта. Усатый, стоя к Алексу спиной, смотрел на улицу. Алекс окинул вестибюль взглядом, выискивая металлическую дверь. Она находилась по диагонали от входа, и Алекс быстро пошел к ней.

Пожарный выход в любом доме обычно закрывается со стороны вестибюля, чтобы не залезли грабители или какие еще подонки. Алекс подергал за ручку. Дверь и в самом деле была заперта. Со стороны вестибюля была замочная скважина, но Алекс знал, что со стороны лестницы ее нет. Пожарная лестница нужна только для того, чтобы в случае пожара жильцы могли бы выбраться. Так что вряд ли у них есть ключи от этой двери. Со стороны лестницы она открывается с помощью рычага или кнопки замка. А в вестибюле цилиндрический замок установлен заподлицо и прикрыт стальной пластиной, которая защищает и язычок, и гнездо. Этот замок не откроешь пластиковой полоской, его придется брать отмычкой прямо в день кражи.

Алекс услышал шум спускающегося лифта и быстро пошел к выходу. Прошел мимо усатого, и тот снова не обратил на него внимания. Выйдя из дома, Алекс открыл зонт, повернул направо и пошел по Мэдисон-авеню, поскольку хотел проверить двери у пандуса в цоколе дома. Он остановился прямо у дверей, словно хотел завязать шнурок на ботинке, надежно закрывая лицо зонтиком. Замок был без пружины, это он понял сразу. Его не вскроешь пластиком, не взломаешь фомкой, не сломаешь пружину. Будь у него достаточно времени, его можно было бы взять сверлом. Но в четверг у него будет только два часа — от десяти до двенадцати, да к тому же кто в здравом уме станет торчать на тротуаре при свете дня, пытаясь вскрыть замок? Значит, войти через подвал не получится. Не повезло. Придется через пожарный выход в вестибюле. Он выпрямился как раз в тот момент, когда мимо него, расплескивая лужи, проехало такси и остановилось прямо перед домом. Из такси выскочил швейцар, а усатый сел в машину.

Больше Алексу тут нечего было делать.

Он решил пойти в город и разыскать Арчи Фуллера.

Хорошего взломщика по одежде не отличишь. Сутенера видно за полмили аж в тумане, а вот хорошего взломщика — никогда. Разве только ты полицейский или другой взломщик. Пока такси ползло по забитой машинами Ленокс-авеню, Алекс смотрел в залитое дождем окно и гадал — кто из этих торопливо идущих по мокрому тротуару мужчин и женщин обычные обыватели. А кто нет. Затем усложнил игру, гадая, какую роль играет каждый из них.

Сутенеров узнать было проще всего — им бы табличку на шее носить, а не эти шляпы с широкими полями. Проституток на улице почти не было — рано еще, хотя время уже близилось к полудню. Он внезапно подумал о Китти — где-то она сейчас? Иногда он очень тосковал по этой девушке. Ладно, черт с ней, думать надо было, прежде чем на иглу садиться. И все же она была хорошенькой. Все равно — наркоманка, черт с ней.

На улице было полно наркоманов, несмотря на дождь и на время. Им что дождь, что солнце, да и время значения не имеет. Их время определяется необходимостью принять очередную дозу. Наркоманы кучковались. Они любили стоять вместе, обсуждая нехватку или возможность добыть это дерьмо. Они всегда сосали конфеты. Если торговать конфетами на сборище наркоманов, то можешь жить припеваючи. Китти всегда ела конфеты. «Конфетка для конфетки», — говаривала она. Это было еще до того, как он узнал, что она колется. Каким же дураком надо было быть!

Пушеров — поставщиков этой отравы — также легко заметить. И не говорите, что полиция не знает их всех. Их могут взять в одну минуту, если они не откупятся. Если уж так легко опознать наркомана, то достаточно проследить за ним, и рано или поздно он выведет на пушера. А пушер должен иметь при себе зелье, иначе ему нечего продавать, так ведь? В зависимости от того, сколько при нем этой дряни, он может получить аж правонарушение первой степени и загреметь лет на пятнадцать. Потому пушер, у которого в кармане пятнадцать лет отсидки, все время оглядывается по сторонам, но не как взломщик, высматривающий цель. Взломщик, намечающий себе работу, не носит при себе никаких воровских инструментов, так что волноваться ему не о чем. Глазеть по сторонам — не преступление, даже если ты и подыскиваешь себе хорошее местечко, которое завтра в полдень обчистишь. У пушера вороватый вид, даже более вороватый, чем у типа с пистолетом за поясом. Алекс заметил на авеню двух пушеров. Один был черным. Алекс его знал. Второй был белый, и Алекс никогда прежде его не видел, но знал, что это пушер. Иногда он думал, что ему стоило бы стать копом.