Майкл Бретт - Перережь мое горло нежно

Я разорвал его на кусочки и разбросал по дороге.

Дверь в комнату была приоткрыта. Внутри горел свет. Я достал пистолет и распахнул дверь ногой. Там никого не было. В двухспальной кровати кто-то недавно лежал. Одна из подушек пахла тяжелыми духами. На комоде осталось несколько черных волос и следов пудры.

Я ни к чему не прикоснулся. Я не хотел иметь ничего общего с убийством. Вид окровавленного тела пробудил во мне осторожность. Когда я включил зажигание, я казался себе старым, отслужившим свое механизмом, которому не дает рассыпаться только одна какая-то проволочка.

По радио передавали песенки. Я думаю, что молодежи недостает сейчас по-настоящему великой музыки. Я думаю, что ей недостает многого. Я думаю, что танцевать самому для себя очень печально. Я думаю, что мужчина и женщина должны танцевать вместе.

Я старался прогнать из своего сознания образ Ларкина, но это мне не удалось.

Я пришел домой, разделся, налил себе двойную порцию виски и стал смотреть в окно… Женщина в розовом халатике из квартиры напротив ответила мне взглядом. Я помахал ей и она немедленно задернула занавески, но оставила щель шириной в палец. Я знал, что она там стоит. Я помахал ей еще раз, чтобы она тоже знала.

Я думал, что ж собственно произошло?

Я не сомневался, что Занга добрался до Ларкина. Он потребовал уплаты, а когда не получил, приказал убить его. Я думал о трупе в машине. Мотель был близко, кто-нибудь мог услышать выстрел. Хотя, наверняка воспользовались глушителем. Я позвонил в полицию и, не называя себя, сообщил об убийстве в «Камео».

Я забрался в постель, но не мог уснуть. Я нашел Ларкина, но не девушку. Если она была с Ларкиным, когда он получил свое, она может теперь лежать на дне залива. Прозвучал звонок и сразу же кто-то забарабанил в дверь. Я повеселился вовсю. С Брехемом, с Шерманом, с окровавленным трупом. А девушка, которую я ищу, уже наверняка мертва. Нервы у меня напряжены, глаза красные от недосыпания и ни малейшего желания слышать звонки и грохот в дверь в пять часов утра. Я снова потянулся за пистолетом. Постепенно он лег в мою руку.

Снова звонки и стук.

Я на цыпочках подошел к двери и прижался к ней ухом. Этот идиот по ту сторону чуть не порвал мне барабанную перепонку.

— Убирайтесь!

Сердитый голос приказал:

— Полиция, откройте!

Я сказал:

— Уходите. Позвоните мне завтра.

Я не мог впустить его. Он говорит, что он коп, но это ни о чем не говорит. Брехем, Шерман, теперь это может быть Гарри Кларк.

— Мак Грэг, открой, перестань валять дурака.

Я узнал голос Хагена и открыл дверь. Хаген и кислого вида коп вошли в квартиру. Хаген показал на мой пистолет.

— Дай мне это.

Я подал ему пистолет. Он прижался глазом к дулу, потом пересчитал патроны. Своим видом он давал понять, что ситуация пахнет плохо.

— Что такое? Появляешься в пять утра, чтобы понюхать мою пушку?

Он ухмыльнулся, от ответа уклонился и сказал:

— Мак Грэг, ты всегда берешь оружие, когда идешь открывать дверь?

— Иногда. Все зависит от того, как у меня идут дела. В последнее время они идут не очень хорошо.

— Одевайся, Мак Грэг. Ты поедешь с нами.

— О чем ты говоришь? Что вы собираетесь мне пришить?

— Убийство, — мягко сказал Хаген. — Твой приятель, лейтенант Фаулер, послал меня за тобой. Он хотел бы с тобой поговорить. Ясно?

— Ясно, — ответил я. — Буду готов через десять минут.

— Управишься за пять.

— Спокойно, спокойно, не подгоняй меня, я измотался. Я не принял еще таблеток.

— Где ты был сегодня ночью, Мак Грэг?

— На благотворительном балу в клубе Дрейка.

— Тебя там кто-нибудь видел?

— Уйма людей.

— Давай, Пит, пошли, — сказал Хаген вежливо.

Полицейская машина привезла нас в северный район на 66 улицу. Это было недалеко от конторы Занга. Патрульные машины, полицейские в форме, детективы, фотографы из полиции и газет. Фары освещали тело, лежащее на тротуаре, прикрытое простыней. Полицейский как раз очерчивал тело.

На краю тротуара стоял детектив. Дон Фаулер, коп из отдела убийств и мой хороший знакомый. Стройный, загорелый, серебряные волосы. Ему было около пятидесяти. И он был честный и твердый человек.

Он сказал:

— Извини, Пит, что вытащил тебя среди ночи.

— Неважно. Я знаю, что ты не послал бы за мной Хагена, если бы не думал, что это необходимо.

— Это необходимо.

— Кто там у вас?

— А ты не догадываешься?

Это не был Виктор Ларкин, вряд ли они стали бы его перевозить.

— Нет, — ответил я.