Фредерик Дар - Убийца (Выродок)

В общем, фокус рыжей девчонки удавался на славу. У нее каждый раз был дополнительный бесплатный шанс сорвать деньгу, а поскольку сдвинутый жетон играл не наполовину, а целиком, при совпадении номера пингвин с граблями выдавал ей очень приличный выигрыш. Судя по тому, как увеличивалась куча лежавших перед ней жетонов, этот маленький бизнес должен был обеспечивать ей довольно безоблачную жизнь.

Я еще немного понаблюдал за ней, потом вышел из казино, перебрался на террасу соседнего кафе и кинул в горло стаканчик пастиса. Оттуда мне были хорошо видны двери игорного заведения. Погода стояла замечательная. Воздух казался каким-то удивительно мягким. Фонари выдергивали из темноты цветочные клумбы на площади. Где-то за домами Раздавался гулкий недовольный рокот моря…

Я выпил три пастиса, покуривая сигареты и размышляя. Эта девчонка очень наглядно продемонстрировала, чего можно достичь на побережье при определенной хитрости. Я решил пока что задержаться в Мантоне и устраивать свои делишки с помощью старых кляч, сидевших с утра до ночи в казино. Теперь, когда меня звали Робер Рапен, когда у меня были машина, вилла и счет в банке, для этого открывались прекрасные возможности.

Так я рассуждал, когда рыжая дамочка наконец вышла из игорной лавочки. До сих пор я видел ее только в сидячем положении, но в полный рост она оказалась еще козырнее: высокая, талия не шире салфеточного кольца, грудь как надувная игрушка и крайне симпатичная попка.

Расплатившись, я спустился с террасы и зашагал навстречу женщине. Она не сразу поняла, что меня интересует именно ее персона. Мне пришлось остановиться прямо перед ней, и только тогда она бросила на меня выразительный, враждебный взгляд.

— Добрый вечер, — промурлыкал я с улыбочкой молодого парикмахера-ловеласа.

— Ради бога, оставьте! — резко ответила она.

Я засмеялся.

— Целомудрие в опасности! Прекрасно. Женщинам очень идет, когда они сердятся. Почему вы так сердито на меня смотрите: я не в вашем вкусе?

— Нахалы меня никогда не привлекали, — проговорила она.

— Может быть, мне представится возможность продемонстрировать вам и другие свои качества?

— Спасибо, не надо: я не увлекаюсь исследованием человеческих характеров.

Я стал серьезным. Эта девка с ее высокомерием и уничижительным взглядом начала выводить меня из себя.

— Значит, больше увлекаетесь рулеткой?

Ее лицо омрачила легкая тень, и глаза будто превратились в прорезанные ножиком щелочки. Она внимательно вгляделась в меня.

— Постойте, — сказала она как бы сама себе, — ведь я недавно видела вас в игорном зале…

Я ответил с нажимом, который не оставлял места для беспечности:

— А я вас не просто видел: я вас принял, как принимают экстренное сообщение…

Она снова посмотрела на меня.

— Разумеется, фраза не моя. Мне было бы стыдно выдавать ее за собственную. Я выдрал ее из одной претенциозной книженции.

Теперь она уже колебалась, стоит ли играть прежнюю роль или же лучше пойти на попятную? Она чувствовала, что в моей болтовне кроется какая-то неясная угроза, и в ней боролись два желания: послать меня в турецкую баню и изучить меня получше.

В конце концов любопытство оказалось сильнее.

— Позвольте пригласить вас в приличный бар на бутылочку шампанского, — продолжал я.

— Я не люблю шампанское.

— Тогда, может быть, виски?

— Методы у вас, однако, довольно… скоростные.

— Прошу расценивать это лишь как проявление моей непосредственности.

На этом наши препирательства закончились, и я повел ее в ночной бар на тихой улице, выходящей к морю. С моря дул легкий ветерок; город давно затих. Дамочка была, бесспорно, красива; ее формы сушили мне глотку и вызывали всякие-разные мысли. У нее была осторожная походка и необычайно строгий вид.

Заведение, куда мы пришли, ничем особо не выделялось. Стены увешаны рыбацкими сетями, по углам — традиционное барахло, снятое со старых кораблей: рулевое колесо, фонари, канаты и все такое.

Кроме нас, там не оказалось ни одного клиента. Был только хозяин — маленький толстый итальяшка с заплывшими жиром глазами.

Наш приход стал для него главным событием вечера. Он рассыпался в салям-алейкумах, от которых сразу начинало ныть в желудке.

— Два виски и пять минут покоя! — заказал я.

В двух анусах, служивших ему глазами, блеснул недобрый огонек. Но я посмотрел на него еще злее, и он понял, что перед ним вовсе не тряпка.

Мы с рыжей красоткой остались одни; звуковым фоном служил блюз, доносившийся неизвестно откуда.