Фредерик Дар - Убийца (Выродок)

— Ах ты, сука!

— Стой! — крикнул я. — Конечно, Анджело, это легче всего — убить тех, кто может что-то рассказать. Так было и с Пауло! Ты испугался, что он с перепугу потащит тебя за собой, и угрохал, якобы для того, чтобы меня защитить!

— Вы не станете стрелять в этого человека без моего разрешения, — проскрипел Мейерфельд.

— Да вы послушайте, что он плетет! — вскричал Анджело. — Вот, спросите у Антуана…

Дутый полицейский забрал у него из рук обрез.

— Ты слишком нервный, чтобы играть такими игрушками, — пояснил он.

Теперь я ясно видел, что сделал верный ход, обвинив Анджело: я посеял в их рядах сомнение.

— Он врет! — завопил Анджело, чувствуя, что мысль получает дальнейшее развитие в головах его дружков. — Он говорит что попало, лишь бы свалить все на меня! Вы же знаете, я вас ни разу не подводил… А ведь иногда это было ох как нелегко…

— Честных людей вокруг сколько угодно, Анджело… — сказал я. — Все мы честные, пока речь не заходит о сотне миллионов!

Я зарабатывал себе все новые очки. Я поджаривал этому подонку задницу на медленном огне, и он плавился, как сыр.

— Ну, это уже вообще! — сорвался он. — Еще одно слово — и я его удавлю!..

— Спокойно! — отрезал Мейерфельд.

Он встал напротив меня — правда, достаточно далеко: чтобы я до него не дотянулся.

— Вы сказали, что деньги были в багажнике?

— Конечно. Ведь не стал бы я убегать с пустыми руками! Они были в ящике из-под печенья, под брезентом. Под зеленым брезентом, грязным таким!

Насчет брезента я сказал нарочно. Я помнил, что в багажнике «кадиллака» он действительно был. Мейерфельд наверняка его видел, и это должно было показаться ему подтверждением моих слов.

Что-то подсказывало мне, что я на верном пути. Мейерфельд ни за что не позволит убить меня до того, как деньги будут найдены. Я не представлял себе, как выберусь из такого тупика, но, как это ни странно, присутствие полумертвой от страха Сказки придавало мне силы и даже что-то вроде оптимизма.

— Надо разобраться, — нетерпеливо проговорил усатый.

Бедняга Анджело бешено вращал глазами.

— Не думай, Капут, что тебе это сойдет с рук! Я тебя, гада, заставлю выплюнуть правду! И очень скоро…

— Не говори о правде, Анджело, это тебе не идет…

Я повернулся к Мейерфельду.

— Послушайте меня и пошевелите извилинами, если они у вас есть. Деньги лежали в багажнике «кадиллака». Машина стояла в гараже, который я снимал на улице Сержанта Бенуа. Этот гараж закрывался специальной металлической шторой, от которой был один-единственный ключ — то есть никто, кроме меня, туда попасть не мог. Если этот итальяшка еще не совсем сгнил, то подтвердит, что после приезда сюда мы с девушкой сразу легли спать…

— Это правда, — пролепетала Сказка.

Сами по себе эти слова не имели никакой силы, но будучи произнесены таким простодушным тоном, они буквально взорвали тишину комнаты.

Пора было финишировать: мы уже достаточно сильно разогнались.

— Вывод, — заявил я. — Либо я оставил деньги в Париже (хотя вы сами чувствуете, что это не так), либо кто-то вытряхнул их здесь до вашего приезда…

Рассуждение выглядело таким бесспорным, что даже Анджело не нашел, что ответить.

Я откинулся на подушку и победно скрестил руки на груди.

Последовало недолгое молчание.

— Вставай! — приказал мне полицейский.

Он был похож на толстого рассерженного кота. Его и без того выпуклые глаза почти вылезали из орбит.

— Пошли к машине, — постановил он.

Мейерфельд коротко кивнул в знак согласия. Он, Мейерфельд, выглядел все более холодным, прямо ледяным. Казалось, он вот-вот треснет и рассыплется на куски.

Я спрыгнул с кровати и под прицелом усатого натянул штаны.

— А ты присмотри за дамочкой, — велел усатый своему напарнику, бледному доходяге с белесыми ресницами.

Мы вышли во двор, под великолепное, увешанное звездами небо. Анджело скрипел зубами от ярости. Он шел сзади, и за ним краем глаза следил Мейерфельд, который, судя по всему, уже не питал к нему особой симпатии.

Я спрашивал себя, чем все это кончится, поскольку мы вступили на путь, одинаково безысходный для всех. Действительно: мне оставалось жить только до тех пор, пока не отыщутся деньги; Анджело не мог сказать им, где они, поскольку вообще этого не знал. Поэтому единственным выходом для остальных было «обработать» нас с итальянцем и заставить в муках родить секрет, которого не мог открыть ни тот, ни другой…