Ной Бойд - Каменщик

— Утром я говорил с Тай. Она хотела попросить прошения. И перед тобой извиниться, поскольку чувствует себя виноватой.

— Любопытно. Я и не знала, что мужчина, способный так небрежно выбросить в окна грабителей банка, столь покровительственно отнесется к нарушительнице своего покоя.

— Почему ты думаешь, будто мой покой нарушен?

— Видимо, это меня и расстраивает. Извини. Что, если сегодня я угощу тебя ужином?

— Знаешь, кто такой Сизиф из греческой мифологии?

— С дурным предчувствием должна ответить «нет».

— За оскорбление богов Сизифа, человека со множеством пороков, отправили в Аид, где ему пришлось вкатывать на крутую гору большой камень. Едва достигнув вершины, камень скатывался вниз, и Сизифу приходилось начинать все сначала. Он был осужден делать это целую вечность.

— И ты сравниваешь его с нами?

— Похоже, боги вчера ночью сговорились против нас.

— Думаю, мы вновь попытаемся вкатить камень на гору, дабы убедиться, что действительно находимся в аду.

— Иногда осознание тщетности усилий — единственная доступная форма счастья.

— Странно, я всегда находила борьбу подлинной наградой.

— Это подтверждает мои догадки — как личность ты меня превосходишь. Если хочешь рискнуть и еще раз навлечь на нас гнев богов, я вернусь во второй половине дня.

Вэйл выключил телефон и осмотрел извилистую дорогу, ведущую к ранчо. Тени там почти не было; собственно, на территории росло всего несколько чахлых деревьев. Солнце ослепительно сияло, суля еще один жаркий день.

Вэйл неспешно спустился к трем старым выцветшим постройкам, напоминавшим о временах черно-белого кино. Стояли они вплотную, без просветов, и покосившиеся стены создавали впечатление, будто постройки поддерживают друг друга. К каждой из них вела деревянная дорожка с навесом из гофрированных жестяных листов. Наружные постройки были поменьше, с плоской кровлей, кроме средней, имеющей островерхую крышу. Казалось, только ею и пользовались в последние пятьдесят лет. Деревянная вывеска с надписью от руки гласила: «Салун „Последний шанс“». Была ли это кинодекорация или кто-то пытался вести здесь бизнес, после того как перестали снимать вестерны, определить он не мог.

Поднимая пыль, Вэйл подошел к первой постройке. Дверь была наполовину открыта, и по мусору на полу он понял, что она пустовала уже несколько лет. Не заходя в среднюю, он направился к третьей, находившейся в таком же состоянии.

Оставался салун. Внутри там было гораздо чище, вдоль одной из стен тянулась самодельная стойка — судя по виду, не слишком старая. На полу валялись контейнеры из-под фастфуда.

Вэйл внимательно осмотрел комнату в поисках возможной западни, но ничего не обнаружил. Выйдя на дорожку, он огляделся и вдруг уловил что-то на гребне холма, где оставил машину. Отойдя в тень салуна, он несколько минут наблюдал и прислушивался, но вокруг царила тишина.

В пятидесяти ярдах Вэйл увидел протоптанную дорожку, теряющуюся среди купы низкорослых деревьев, и, двинувшись по ней, заметил белый бумажный пакет, приколотый к земле прутиком. Это оказалась упаковка из ресторана Саргассо, пахнувшая чесноком. Рядом с ней лежала свежая гильза.

Когда Вэйл нагнулся за ней, с холма прозвучал выстрел. Он метнулся влево и покатился по земле, сжимая ружье. Судя по звуку, стреляли из крупнокалиберной охотничьей винтовки.

Вэйл, пригнувшись, бросился к ветхим постройкам и почувствовал удар в плечо. Коснувшись его рукой, он обнаружил на ладони кровь. Снова ощупал рану — была задета трапециевидная мышца. Угоди пуля тремя дюймами левее, она пробила бы позвоночник.

Пробираясь позади построек, Вэйл пытался вспомнить, картечью зарядил ружье или пулей. Пуля могла пролететь двести ярдов, но у ружья имелась только мушка на конце ствола и попасть в противника на таком расстоянии стало бы лотерейным везением. Картечь и вовсе была бесполезна.

Дойдя до угла постройки, Вэйл вытряхнул из магазина все патроны, потом поднял три с пулями и вновь зарядил ими ружье, добавив пять патронов из патронташа.

Выглянув из-за угла, он попытался найти путь к гребню хребта хоть с каким-то укрытием. Там было несколько валунов, но их разделяло ярдов тридцать-сорок. Вэйл имел только одно преимущество — если винтовка с оптическим прицелом, о чем свидетельствовало первое неудачное попадание, стрелку трудно поразить цель, меняющую направление. И возможно, винтовка имела скользящий затвор, а значит, на перезарядку требовались одна-две секунды, что Вэйл при достаточном мужестве мог использовать в своих интересах.